Акционный персонаж

---

Айзавия Барро

---

Айза, Айви (последним допустимо называть только Матаварру)

Выглядит сильно моложе своих лет, а вкупе с ростом 157 см и тонкокостным строением тела, часто принимается посторонними за подростка. Светлая кожа усеяна редкими веснушками и множеством мелких шрамов от порезов, царапин и ожогов, как старых, так и новых. Левая рука обожжена до локтя, на правой частично пострадала кисть и пару пальцев. Благодаря тщательному уходу и многочисленным целебным мазям старый шрам выцвел и сгладился, он не выглядит устрашающе, но все же остается довольно заметным.
Большие голубые глаза всегда смотрят с интересом, маленький вздернутый нос обязательно сунется во все возможные тайны, пухлые губы либо доверчиво приоткрыты, либо растянуты в широкой улыбке. Глядя на это лицо, вы будете верить всему, чтобы она не сказала, потому что люди с таким лицом просто не умеют врать. Устоявшийся стереотип, который на практике далек от правды.
Длинные чуть непослушные волосы цвета светлой пшеницы в основном забраны в косу либо в хвост.
В целом образ вызывает желание забрать под крыло дабы защитить и уберечь от всех неприятностей, что готовит день грядущий. Однако, не стоит бездумно поддаваться этому желанию, если вы не хотите остаться на какое-то время парализованным овощем со стекающей из открытого рта слюной.
Из одежды выбирает все, что будет максимально удобно, практично и не будет сковывать движений, избегает мешковатой, развевающейся, «летящей» одежды и всего того, что может незаметно за что-то зацепиться и стать причиной травмы. Часто носит перчатки, чтобы защитить руки, ради этих же целей – наручи из плотной, но не дубленой кожи и сапоги с высоким голенищем. Если смотреть по погоде, то старается ориентироваться в выборе одежды на других, часто одета немного холоднее, чем того требует температура воздуха. Украшения не носит, если не считать мягкого чокера на шее. На поясе в защитном кожухе всегда носит небольшой нож, за редким исключением - минимальный походный лекарский набор, несколько пар склянок с горючими смесями, надежно закрепленными в подсумках, и флягу с водой.

"Я согрею вас своей любовью! До румяной корочки."

Возраст, дата рождения:	Раса:	Род деятельности:	Ориентация:
24 года (выглядит на 5 лет моложе), 13 Листопадного 2579	человек	Коготь "Алой Пасти"	асексуальна

---

О персонаже

---

История семьи Барро начинается в те времена, когда лéкарство и врачевание еще не приобрело такой размах, а все, кто мог сделать что-то серьезнее травяной настойки от похмелья приравнивались к ведьмам и колдунам. Так и пра-пра-пра.. и еще цать раз прабабка Айзы была обвинена в колдовстве и торжественно сожжена на костре. Однако привязанная к деревянному столбу смертница лишь громко смеялась, пока огонь не оборвал ее жизнь. После сожжения над пепелищем еще долгое время летало эхо ее безумного смеха, въевшееся в память очевидцев казни. Своими последними словами «ведьма» прокляла всех собравшихся на площади людей и обещала вернуться, чтобы покарать невеж неистовым пламенем. Говорят, что прабабка исполнила свое проклятье и перерождается в мире каждое десятое поколение рода.
Эта история настолько стара и невероятна, что давно уже превратилась в страшную сказку, которую родители рассказывают на ночь своим детям. Вот не будут те слушаться и по ночам не спать, придет бабка Аизава да сожжет все игрушки, и останется от них только черный пепел да зола.
Как бы ни относились к этой старой легенде, все в роду Барро, начиная с первых потомков Аизавы, стали сторониться людей, избегая слишком близкого общения с соседями, дабы утаить от всех свой секрет. Кто-то считал это благословением, кто-то тяжелым роком, но каждый смирялся со своей судьбой, делая все, что было в его силах, дабы продлить себе жизнь. А секрет заключался в редкой наследственной генетической мутации, проявляющейся у каждого второго ребенка в семье – врожденной нечувствительности к боли.
Помимо отсутствия боли, у представителей рода Барро наблюдалась сниженная способность ощущать температуру, а также полное или частичное нарушение способности организма регулировать температуру тела. Такие травмы, как закрытые переломы костей, ожоги кожи, ушибы, порезы и ссадины могли быть замечены не сразу, что приводило к нежелательным последствиям в виде развития инфекции, осложнению при вывихах и переломах, неправильному срастанию костей. Более серьезные заболевания, такие как ушибы внутренних органов, внутреннее и/или обширное кровотечение, бессимптомно протекающие болезни, как правило, приводили к необратимым процессам и смерти.
Большая часть детей, кому передалась мутация, умирала еще в возрасте до 10-13 лет, везунчики доживали до 20 лет. С развитием лéкарства Барро смогли продлить себе жизнь лет до 35-40, но даже так самый везучий из предков смог дожить лишь до 52 лет.
Неизлечимая болезнь диктует свои правила жизни, вынуждая каждый день следить за здоровьем. В семье Айзавия была старшей из троих детей, а точнее – из оставшихся двоих. Ее сестра-близнец оказалась одновременно и самым везучим ребенком, потому что мутация обошла ее стороной, и самым неудачливым, т.к. весь ее иммунитет забрала Айза. Близнец умер от инфекции спустя неделю после рождения. Младший брат в 10 лет в порыве хвастовства рассказал таким же, как и он, сорванцам о своей «особенности» и в качестве доказательства спрыгнул с крыши дома. Сломал ногу. Перелом начали сразу лечить, только вот лечили то, что было на виду, не зная о множественных внутренних ушибах.
Так Айви осталась единственным ребенком в семье, на хрупкие плечи которой тяжелым грузом легла ответственность по продолжению рода. Будущее, которое прочили ей родители, было скучным и монотонным, повторяющимся из поколения в поколение, что совершенно не радовало подростка.
С малых лет она тщательно следила за здоровьем, избегала чрезмерных нагрузок, опасных мест, умела приготовить самые популярные лекарства из трав, накладывать повязки и перевязывать мелкие раны, которые как по волшебству появляются у всех детей и подростков. К 9 годам окончила школу первой ступени в Тор-шолле и перевелась на вторую, пропадая на занятиях от заката и до рассвета в течение следующих 6 лет.
Казалось, ничто не могло омрачить ее выпускной. Преисполненная радости Айзавия бежала домой после торжественной церемонии, неся в руках сверток со свежеиспеченными сладкими булочками, на которые соседский пекарь даже сделал щедрую скидку по случаю выпуска. Дома же ее встретили не распростертые объятия любящих родителей, а черные клубы дыма, валившие из открытых окон.
Выронив сверток из рук, девчонка тут же кинулась в дом, одну за другой распахивая двери в комнаты. Она искала родителей. Последние обнаружились в гостиной, сидящими на диване и мирно держащимися за руки, как будто присели отдохнуть после долго дня да задремали, объятые багровым пламенем. Огонь резво успел подняться по шторам и перекинуться на потолок, а Айза упорно тянула за руки мать в надежде, что ту еще можно спасти, не замечая, как загорается собственная одежда.
Чьи-то руки внезапно схватили за плечи, повалив на пол и накрыв плащом, чтобы сбить пламя, а над ухом прозвучали слова: «Им уже не помочь». Завернутую в плащ, отчаянно отбивающуюся и рвущуюся обратно девчонку вынесли из горящего дома и в следующий миг крыша рухнула, обдавая спасенных жаром и погребая под собой всю ее прошлую жизнь.
Сжимая края плаща обожжёнными пальцами, Айза потрясенно смотрела, как беспощадное пламя уничтожало все, что ей было так дорого до этого момента. По щекам ручьем катились слезы, а на губах играла странная, неуместная в данной ситуации улыбка. Неиспытанное доселе чувство заставляло ее сердце трепетать. Едва уловимое, мимолетное ощущение тепла коснулось кожи, рождая эфемерно беспокойных бабочек в животе.
Нетипичную реакцию врачевавший ее ожоги лекарь списал на шок, мол, так бывает при больших потрясениях. Удовлетворил ли этот ответ спасшего ее стража или породил только новые вопросы, но тот стал приглядывать за пятнадцатилетним подростком, в одночасье лишившимся и дома, и родителей.
В переполненных беспризорниками приютах не было места, да и в лучшем случае они могли принять ее только на один год. Так Барро стала валетом при королевском страже, назвавшемся Матаварром. Пожалуй, это был самый легкий год перед становлением новобранцем. Айзавии успешно удавалось скрывать свой недуг, параллельно с настойкой от похмелья для стража делая и лекарства для себя. Понимая, что следующие два года будут одними из самых тяжелых, девчонка старалась заручиться расположением всех, кого только встречала. В свободное время часто крутилась в обществе лекарей и алхимиков, напрашиваясь в помощники, наблюдая и мотая на ус все, что те делали. Под шумок тащила некоторые материалы и, сбегая в город, пыталась повторить. Не всегда успешно, конечно. А те эксперименты, что приносили хороший результат по меркам алхимии, не устраивали саму Айви. Никакого тепла и трепета не было и в помине. Вскоре, она поняла – то чувство, которое она пыталась вновь ощутить, детские забавы с поджиганием пустых бочек и ящиков да оставленных без присмотра телег не пробудят.
Хоть обучение и делилось впоследствии на разные спецификации, из которых можно было выбрать врачевание и алхимию, но базовая подготовка была единой для всех. Плох тот лекарь, который загнется раньше пациента.
Плохо подготовленной физически Барро приходилось тяжелее всех. Чтобы нагнать сверстников, она выкладывалась по полной. Не чувствуя боли и жара, она не ощущала и предела своих возможностей, в первый же день усиленных тренировок надорвавшись так, что пришлось спешно ретироваться к лекарям под противный смех и выкрики «слабачка».
Отыскав среди новобранцев того, кто был близок по подготовке к ней самой, девчонка стала равняться на него, делая все точно также, разве что чуть хуже. Тактика сработала, позволив со временем переключиться на кого-то сильнее и выносливей. И вот уже через полгода упорных тренировок она из отстающих переместилась в уверенную середину. С этого момента жить стало немногим проще.
Два года в рядах новобранцев королевской стражи пролетели незаметно, с выпускного экзамена она вернулась в числе победивших, прихватив с собой три монеты, добытых не силой, но хитростью. Принеся присягу, девушка стала полноправным стражем, но по-прежнему оставалась новичком среди них, а это значило минимум привилегий, наиболее скучные задания, постоянное патрулирование улиц, где самым знаменательным событием становилось вызволение очередного домашнего любимца с дерева или из сточной канавы, а также пресечения пьяных драк, частенько возникавших подле питейных заведений. Ее достижения в алхимии здесь были бесполезны, все, что могло нанести ущерб жителями или зданиям, применять в пределах города было запрещено. Став стражем, этим правилам приходилось следовать неукоснительно. А значит, для удовлетворения собственных амбиций следовало двигаться дальше.
В рамках общей проф.подготовки их обучали выездке на лошадях, грифонах и даже драконах – старых и потому «безопасных» животных. Однако сразу осадили всех воодушевившихся, что новички, не имевшие поддержку богатых родителей, впоследствии могут рассчитывать только на жеребенка, а право стать драконьим всадником еще стоило заслужить. Барро была согласна только на дракона и из кожи вон лезла, чтобы заслужить это право.
Так она начала выезжать на задания вместе с Варром сперва в качестве помощника. Со временем стало ясно, что вдвоем на одном драконе им тесно и стражнице нужен уже свой «собственный» казенный дракон. Только вот свободных драконов, готовых к совместной работе с наездниками, не было. Был один, которого стражи обходили стороной из-за его скверного характера. Огненно-красная виверна, прежний хозяин которой погиб в бою, никого к себе не подпускала, плюясь огнем и кусая всех, кто отважился к ней приблизиться. Многие пытались с ней совладать, но всякий раз получали жаркий плевок в лицо, стоило им только усесться в седло. Разве ж могла Айза пройти мимо такого подарка? Но над ней только посмеялись, обронив, что если она сладит с ним, то так и быть, может забрать себе.
Барро приходила к дракону каждый день, разговаривала, убиралась в стойле, чистила, кормила, иногда приносила вкусности, но дракон продолжал огрызаться огнем, клыками и когтями. В конце концов, девчонке это надоело – она успела извести почти все свои запасы мазей и зелий, залечивая раны и ожоги. Прихватив с собой несколько склянок с горючей смесью, она дождалась, глубокой ночи, чтобы никто не мог ей помешать, и явившись в денник, швырнула одну банку прямо в дракона, а вторую разбила об пол у своих ног. Она тоже умеет плеваться огнем и также, как и виверна, совершенно его не боится.
На следующее задание она отправилась уже верхом на своем драконе, гордо взмывая в небо с плаца под удивленные взгляды сослуживцев. Тогда жизнь заиграла новым красками: задания становились сложнее, опасней, а вместе с тем снималось все больше запретов, позволив применить на практике все то, чего она достигла. Но чем чаще она использовала силу дракона или алхимические смеси, тем больше ей хотелось создать такое пламя, которому позавидовали бы самые грозные огненные драконы: ярче, жарче, смертоносней! И это желание из простого любопытства незаметно превратилось в маниакальную зависимость.
Недовольство напарников росло, в конечном счете больно ударив по репутации и ее попечителя. После очередного задания, в ходе которого она чуть не спалила дом старосты деревни вместе с самим старостой, Матаварру знатно прилетело сверху, чтобы тот приструнил свою протеже. Несмотря на проступок, ее не отстранили от службы. Скорей всего, за нее заступился наставник, возможно, также сыграло свою роль и давнее хорошее расположение к стражнице некоторых членов следственной комиссии вкупе с ее невинным личиком и умело сыгранным раскаянием. Ей запретили выезжать на драконе, участвовать в каких-либо вылазках за город, перевели в корпус врачевателей и поставили в наряд чистить туалеты на протяжении месяца.
Спустя пару месяцев Айза уже готова была выть от такой жизни. Она прозябала в лазарете, залечивая чужие раны, чувствуя, как с каждым днем внутри растет неутолимая жажда. Даже Матаварр ничем мог ей помочь.
А потом он пропал. Поначалу Айви решила, что тот ушел на очередное затяжное задание, но прошел месяц, второй, а зверолюда все не было. Зато она чаще стала ловить на себе косые взгляды, то тут, то там доносились слухи, что Варр предатель, преступник и даже объявлен в розыск.
В один далеко непрекрасный день Айза столкнулась в дверях загона для драконов с небольшой группой наездников, презрительно скрививших губы при виде нее, а подойдя к деннику, увидела свежие колотые раны на своем драконе. Раны были неглубокие и не могли сильно навредить виверне. Злость поднялась из глубины, с новой силой разбудив уже давно сдерживаемую жажду разрушения. В ту же ночь она собрала свои вещи, оседлала виверну и, вооружившись дюжиной алхимических смесей, заявилась в казармы во время смены караула и подожгла всех, кто находился в это время в расположении.
- Никто не смеет обижать моего дракона!
Больше в королевской страже Барро ничего не держало. Сорвав на местной доске объявлений плакат о розыске, она улетела искать своего наставника.
Однако это было проще сказать, чем сделать. По роду своей деятельности – законной и не очень – зверолюд прекрасно умел заметать следы. И уж если он захотел скрыться, то будьте уверены – найти его будет не просто. Не даром Стражи искали его второй месяц подряд, но так и не смогли далеко продвинуться в своих поисках.
Айзавия будучи сначала простой служкой, а после протеже, знала его чуть лучше многих сослуживцев: именно она отвлекала дозорных на посту, чтобы тот после ночных загулов незамеченным вернулся в расположение; она приносила настойку от похмелья и тонизирующие эликсиры в заведения, куда порядочным девицам вход был запрещен; с ней после возвращения из заданий, он делился некоторыми деталями, которые не следует рассказывать блюстительным стражам; с ним же она ходила по узким темным улочкам города, где делами заправляют не самые честные граждане Тор-Шолле.
Прежде чем искать Варра, следовало позаботиться о собственной безопасности и надежно спрятать дракона. Временное пристанище в виде глубокой пещеры Скрепу пришлось не слишком-то по душе, но поворчав и опалив возмущенным пламенем сводчатые стены, тот отпустил хозяйку, обещавшую принести ему яблок. Оставив наряд стража вместе с виверной, Айза переоделась в вещи попроще, стащенных с бельевой веревки у одного из крестьянских домов, и убрала волосы под широкую кепку. Маскировка получилась так себе: из просто девчонки она стала похожа на девчонку, переодетую парнем. Другого все равно не было, потому понадеявшись на то, что на крестьян и так мало обращают внимание, через несколько дней она вернулась в город, чтобы прошерстить места, где наиболее часто бывал наставник. Она не надеялась встретить его там, но планировала получить ценные сведения, которые подсказали бы, куда ей следует отправиться дальше.
Однако поиски не принесли результатов, разве что в трущобах города нашлись заинтересованные люди, готовые поделиться информацией за звонкую монету. Как позже выяснилось, интерес для них был вовсе не в скудных сбережениях Барро, а в награде за одну конкретную блондинистую голову, весело улыбающуюся со свежего плаката на доске объявлений. Сумма, конечно, была не столь внушительной, как у Матаварра, но достаточной, чтобы соблазнить охотников до легких денег. Айза и сама бы соблазнилась, глядя на свой портрет. Так что ноги из переулка пришлось уносить быстрее быстрого.
Потерпев неудачу в городе, она стала обходить его окрестности, передвигаясь ночью на драконе между селами, а днем заглядывая в придорожные таверны и общаясь с жителями. Выбрав наиболее вероятный маршрут, по которому она сама бы стала уходить от погони, она все дальше удалялась от столицы, а полезная информация не спешила к ней навстречу. 
За полтора месяца сбережения почти закончились, даже не смотря на жесткую экономию и то, что большую часть пропитания добывалась драконом в лесу. Отчаяние упорно начало подъедать мозг, когда Айза, наконец, нащупала тонкую ниточку в одном из разграбленных селений. Зверолюда там не было, не было и никакой информации о нем, но стоило крестьянину бегло взглянуть на лист бумаги, что показывала девушка, как тот споро подхватил клюку и давай лупить непрошенную гостью, понося ее на чем свет стоит. Долго слушать гневные крики, Барро не стала, свалив из деревни так быстро, как только могла.  Пара новых синяков – малая плата за долгожданную наводку. Она двигалась в правильном направлении.
Завернув по пути на постоялый двор, Айза надеялась, что здесь-то уж точно кто-то да встречал наставника, но владелец только флегматично покачал головой. Брошенная им фраза, заставила насторожиться: «Если он вдруг зайдет, я передам, что его искали». Значит, беглый страж все-таки был здесь, а хозяин таверны его по каким-то причинам покрывает. Или просто не хочет связываться с мутными личностями.
Тогда Айви рассказала трогательную историю - вымышленную, но с толикой правды, не забыв предварительно пустить щедрую слезу. Стянула перчатки, чтобы вытереть слезы да невзначай показать шрамы от пожара. Как же она теперь отблагодарит своего спасителя, если даже найти его не может?! Столько дорог исходила, истоптав ноги в кровь, стольких людей опросила, не встречал ли кто его – и все напрасно.
Может быть, история тронула человека, а может, ему просто надоели ее завывания, распугавшие редких посетителей, но он сдался, неохотно подтвердив, что видел зверолюда не так давно. Аж целых два раза видел. По времени выходило, что тот приходил сюда примерно раз в месяц. А значит, мог прийти и в третий раз. Слабая надежда, но лучше, чем ничего. Осталось только дождаться. Жить здесь было ей явно не карману, потому Барро упросила хозяина таверны взять ее в помощницы – без денег, только за еду, ночлег и крышу для дракона. Услышав последнее, хозяин недовольно нахмурился, но после того, как Айзавия пообещала научить того безвредной хитрости, позволявшей клиентам быстрей хмелеть с меньшего количества выпивки, тот согласился. Спать приходилось в кладовой, рядом с кухней, зато воды для собственных нужд было предостаточно.
Так прошел месяц и медленно потянулся второй. Все чаще начали возникать мысли, что хорошая затея на самом деле не такая уж и хорошая. Куда идти дальше, она не знала и каждый день откладывала разговор с тавернщиком, в надежде, что вот сегодня тот самый день, когда откроется входная дверь, впуская внутрь рослую широкоплечую фигуру с острыми шакальими ушами и орлиным взглядом.
Потому, когда дверь в очередной раз открылась, действительно пропуская внутрь пропажу, Айви не поверила своим глазам. Мало ли на свете зверолюдей с хищным взглядом и ушами, как у собаки?..  Но вот мелькнувшие над стойкой цыплячьи лапы она ни с чем не перепутает!
Кинув несколько монет хозяину постоялого двора, посетитель поднялся наверх и прошел в одну из комнат. Спешно, закончив мыть посуду, которую она уже битый час натирала, Айза шмыгнула на второй этаж, остановилась возле нужной двери и постучала.
- Уборка комнат.
Дверь по-прежнему была заперта, за дверью было тихо. Выждав немного, она снова постучала, повторив слова. Секунда, другая. В замке нехотя повернулся ключ, отпирая дверь. Толкнув ту вперед, войти Барро не успела. Ее резко втащили внутрь, захлопнув дверь, и припечатали лицом к оной, заломив руку за спину. Коронный прием королевских стражей для захвата преступников. Она нашла его! Опасно сверкнувшее лезвие, тем не менее, говорило, что сейчас время не для глупых улыбок, а для ответов на вопросы. Пришлось быстро и убедительно рассказать, кто она и что здесь делает. Дождавшись, когда ее отпустят, уже в более спокойной и благодушной обстановке, девушка поведала все, что успело с ней приключиться за прошедшие пять месяцев - с момента, как исчез Варр из стражи.
На следующий день они покинули таверну, не забыв прихватить с собой и дракона.
Вернувшегося в лагерь Матаварра, встретили молчаливым недоумением: ладно дракон – они всегда пригодятся, но зачем тот притащил с собой ребенка?! Позже выяснилось, что ребенок вовсе никакой не ребенок, но ситуацию это не сильно изменило. Над мелкой подшучивали, но особо не доставали, часто оглядываясь на красного дракона. Кто-то с опаской, а кто-то с явным намерением прибрать виверну к своим мозолистым рукам. Однако после того, как Скреп чихнул на заглядевшегося огнем, тот поумерил свой пыл. Варр не вмешивался, а Айза лишь улыбалась на все их подколы.
Отношение изменилось после их первой совместной вылазки на одну из деревень, отчаянно сопротивлявшуюся грабежу. Получив добро от главаря, Барро наконец смогла утолить свою жажду разрушения, всласть повеселившись, поджигая один дом за другим, пока вся деревня не превратилась в один огромный костер. Она еще долго носилась над селом, теряясь в клубах черного дыма и любуясь с высоты птичьего полета огненным цветком.
Теперь члены банды смотрели на них с драконом одинаково – с уважением и некоторой опаской. Шуточки все еще иногда проскальзывали в разговорах, но уже по-доброму, как между старыми приятелями. Новая семья была шумной, разномастной и частенько пьяной. Зато какое удовольствие было видеть выстаивающуюся на следующее утро очередь за похмельной настройкой.
Так они и жили, со временем расширяя границы своих «владений» и набирая новых безумцев в банду. Отношение новеньких менялось также: от недоумения и неверия слухам, распускавшимся старожилами, до вынужденного принятия неоспоримого факта после очередной «охоты».

---

Особенности

---

Барро страдает от неизлечимого генетического заболевания – врожденной нечувствительности к боли. В редких случаях при очень высокой температуре может чувствовать легкую головную боль, почти совсем не потеет, не может различать температуру (при критически высоких или низких температурах может ощущать лишь легкое тепло или прохладу). Может различать запахи и вкусы, имеет крепкий иммунитет с рождения. В остальном с физ. здоровьем порядок. Тщательно скрывает от всех свой недуг, о болезни знает только Варр. Для всех остальных – просто высокий болевой порог.
Имеет базовую военную подготовку, куда входит: самооборона (также знает болевые точки), стрельба из лука, владение ножом/метательными ножами, основы тактики/стратегии, принципы выживаемости, ориентирование на местности. Другими видами холодного и стрелкового оружия не владеет.
Отличный лекарь, прекрасно управляется с ланцетом и другими лекарскими инструментами, однако из-за невозможности чувствовать боль может запросто забыть обезболить пациента. Для определения температуры тела пользуется специальным составом, который пропитывает небольшой клочок бумаги и изменяет ее цвет в зависимости от температуры. Может изготовить различные популярные и не очень зелья, настойки и эликсиры – как полезные, так и вредные для здоровья. Достигла больших успехов в алхимии, особенно в изготовлении различных воспламеняющихся смесей.
В бытовом плане умеет все то, что должна уметь городская девушка из семьи среднего достатка, которой прочили будущее хранительницы домашнего очага; обучена всему тому, что можно обучиться в школах первой и второй ступени на уровне «хорошо». Из языков знает только элинейский, хорошо читает/пишет/говорит на нем.
Имеет привычку тихо напевать себе под нос во время работы с зельями, смесями или при врачевании.
Повернута на собственном здоровье, проверяет каждый день все тело на наличие новых травм и ссадин, измеряет температуру, записывает все в блокноты мелким почерком.
Уверена, что в лучшем случае доживет лет до 30-35, не исключает и того факта, что организм подобно взрывчатому веществу с крайне медленной скоростью горения в любой момент может подкинуть то, с чем обычными зелья и лекарства уже не справиться, а потому старается взять от жизни все возможное уже сейчас.
Имеет маниакальную страсть к огню в любом его проявлении и испытывает почти физическую потребность демонстрировать эту страсть так часто, как только это возможно. В связи с чем души не чает в своем драконе. Это второе существо, ради которого она пройдет огонь, воду и медные трубы (с большей охотой, конечно, огонь, чем все остальное).
В повседневной жизни мила и обходительна, открыта и очень общительна, высоко тактильна. Почти всегда улыбается, ее сложно обидеть, однако ради своей выгоды может и притвориться. Легко сходится с людьми/нелюдьми и также легко их отпускает. Упряма, целеустремленна, привыкла добиваться желаемого любыми методами.
Своевольна – абсолютный авторитет имеет только Матаварр, приказы остальных (пусть даже и переданные ими слова главаря) может интерпретировать по-своему и не факт, что верно. Умна и сообразительна, несколько ленива.
Имеет весьма поверхностное представление о страхах, вызываемых чувством опасности, ожиданием боли и/или возможной смертью. Из-за болезни природный механизм защиты не работает, однако, чувство страха успешно заменяется волнением, переживанием, благоговением, восхищением, уважением и осмотрительностью перед лицом опасности, а также мастерством и силой противника.
В связи с этим Айзе сложно осознать в полной мере чувства других людей, столкнувшихся, например, с диким зверем или другой смертельной опасностью.
Все страхи героини сводятся в основном к ее здоровью и неспособности своевременно заметить новую травму или распознать симптомы болезни на ранней стадии, что может привезти к необратимым процессам, сделать калекой, сильней осложнив ей жизнь, или привести к летальному исходу; к тому, что ее знаний может не хватить, чтобы справиться с очередным недугом, будь то неизвестная болезнь или малораспространенный яд; а также к тем болезням, которые могут бессимптомно протекать в организме долгое время, а когда здоровье резко пошатнется, то лечить будет уже поздно.

---

прим.автора:
прототип болезни - синдром Марсили с некоторыми допущениями/изменениями

---

Информационный блок

---

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.