Прохладный утренний ветер резвился в изумрудных кронах деревьев, с особым озорством перебирая листья; они шелестели, а им изредка вторило тихое поскрипывание сухих веток и мерное пение птиц где-то неподалеку. Неожиданно все стихло: исчез непоседливый ветер, потеряв интерес к шумным листьям, и смолкло щебетание, доносившееся из глубин Пестролистного леса. Алан, закрыв глаза, запрокинул голову назад, затылком упершись о шершавый ствол дерева, и шумно выдохнул. Тишина… Долгожданная тишина.

Впервые за долгое время королевский страж ощущал некогда похороненные в водовороте рутины чувства – умиротворение и спокойствие, которые сейчас приятным эфемерным теплом разливались по всему телу. Вырваться из рабочей колеи и забыться от повседневных дел, изматывающих тебя едва ли не до предела, в последнее время у Алана не получалось – слишком много путалось грязи под ногами, которую необходимо было устранить. И поэтому сейчас, находясь в тени ветвистых деревьев, молодой мужчина отдыхал, позволив собственному разуму отдохнуть, ненадолго забыться от выматывающих дел защитника короля в живой песне природы.

Неожиданно молодой страж ощутил шумное дыхание, что обдавало его кожу, и неохотно открыл глаза, увидев перед собой дракона. Своего собственного дракона, с особой внимательностью и настороженностью рассматривающего своего хозяина. Серебряная драконица, Жемчужина, обнюхивала Алана до тех пор, пока он не положил на ее нос руку и не начал проводить ей по гладким чешуйкам. Ощутив ласковое касание мужчины, она тотчас издала глухое рычание и, подойдя к нему еще ближе, прикрыла глаза.

- Что такое, девочка моя? – с мягкой улыбкой произнес Алан, проводя рукой по длинной шее виверны. – Тебе скучно? Хочешь размять крылья?

А Жемчужина словно и ждала этих слов: ее янтарные глаза тотчас распахнулись, впиваясь в молодого генерала королевской стражи выжидающим взглядом, а шумное дыхание участилось – задрожали крылья носа; длинный хвост, украшенный кожаной «кисточкой», резко взметнулся вверх, поднимая в воздух жухлую траву и опавшие желтые листья. Драконица издала сдавленное рычание. Алан сразу же усмехнулся: видел ее нетерпение, что читалось в каждом возбужденном движении, и рьяное желание воспарить в небесах.

Впрочем, он не был против этого.

- Ну хорошо! – произнес страж и резко поднялся с земли под булькающее урчание собственного дракона, что игриво отпрянул назад. – Иди тогда ко мне, Жемчуг!

Парить в лазурных небесах под облаками, рассекая крыльями потоки воздуха, для Алана было равно «свободе», о которой воспевали поэты и барды: возвышаясь над землей, он словно возвышался над собственным телом, позволяя душе, стряхнувшей с себя мирские оковы, наконец-то трепетать от восторга. Это расслабляло и воодушевляло, и поэтому отказываться от такого блондин не стал – слишком уж был влюблен в полеты, дурманящие голову сильнее дорогих вин.

Жемчужина, возбужденно фырча, тотчас подошла к своему хозяину, припав своим телом к прохладной земле – позволяла мужчине забраться на спину. Замерла, внимательно следя за каждым его движением: молодой мужчина, не скрывая собственной улыбки, подошел к ней и потрепал серебряную виверну по шее, а затем, ласково проведя ладонью, пару раз легонько похлопал по ее спине. Жемчужина, ощутив крепкий хват у себя на загривке, тотчас затаила дыхание в предвкушении… но следом резко подняла голову, настороженно уставившись куда-то в темноту, расползшуюся меж старых деревьев, и шумно втянула ноздрями воздух, нервно ударив хвостом по земле.

Молодой генерал, ощутив мгновенное изменение в настроении Жемчужины, мгновенно напрягся, бросив свой взгляд в пустоту меж деревьев, однако кроме расползшихся теней и дрожащих от легкого дуновения ветра кустов он ничего не видел. «Зверь? – промелькнуло у блондина в мыслях, но он, нахмурившись, отмахнулся от этой идеи. – Нет, вряд ли…»

- Кто здесь? – резко спросил страж, отчеканив каждую букву. – Покажись.

Жемчужина, принюхиваясь к различным запахам, витающим в воздухе, не сводила пристального взгляда с темноты леса: она, немного подавшись вперед, вытянула свою змеиную шею и глухо заурчала, резко – и как-то слишком возбужденно – взмахнув хвостом. Алан с удивлением вскинул бровь. Это было странно. Жемчужина никогда не реагировала подобным образом на разумных существ, а животных и вовсе практически не замечала, если та не устраивала на них охоту, конечно. Однако в следующее мгновение все мысли и догадки, которые успел возвести страж у себя в голове, резко стали бессмысленными: из густых кустов, ставшими хорошим укрытием, уверенно вышел другой дракон с белоснежной чешуей. Алан усмехнулся.

И теперь все встало на свои места.

Если бы это был дикий дракон, то он вряд ли бы осмелился подбираться так близко к человеку, а этот будто бы и не замечал Алана вовсе: все его внимание было приковано к Жемчужине, что в свою очередь направилась прямо к нему, по-нелепому заваливаясь то влево, то вправо при каждом шаге. А если это не дикий дракон, то…

— Извините моего балбеса, - буквально следом раздался чей-то голос, и из-за густого кустарника, произрастающего в вязкой тени деревьев, вышел, очевидно, его хозяин. – Он просто любопытен. Не напугал ведь?

Эльф. Хозяином этого белоснежного дракоса был никто иной как эльф. Взгляд стража тотчас скользнул по заостренным ушам, проглядывающих сквозь густые светлые волосы, а следом – по одежде, которая была совершенно обычной – без излишних побрякушек и ярких тканей. А вот лицо… Страж, погружаясь ворох собственных воспоминаний, невольно нахмурился. Оно было каким-то подозрительно знакомым, однако этот образ, расплывшийся густым туманом в его памяти, никак не хотел становиться ярче, четче, заставляя мужчину еще сильнее сдвигать брови к переносице. Как бы он не хотел вспомнить, где же он видел этого эльфа, не получалось. Может, пересекались на улице? Или он у него что-то когда-то покупал? Вполне вероятно.

- Нет, не напугал, - кратко ответил Алан и хотел было добавить, что они с Жемчужиной собираются уходить, как виверна неожиданно заурчала: она обнюхивала белого дракона, радостно взмахивая хвостом и глухо ударяя им о землю; светловолосый мужчина выдохнул. – Ваш дракон заинтересовал мою драконицу.

И будто бы в подтверждение слов своего хозяина Жемчужина, шумно фыркнув, издала горловое урчание, а затем резко поднялась на задние лапы. Она, широко расправив свои огромные крылья, взмахнула ими, обдав сильными воздушными потоками и эльфа, и его дракона, а сама тем самым «отпрыгнула» назад. Следом – игриво припала к земле и с выжиданием уставилась на незнакомого ей дракона. Затаилась. Только длинный хвост, усеянный не одним десятком шипов, продолжал возбужденно ерзать по земле.

Жемчужина, будучи молодой виверной, была очень активной: ей нужны были длительные полеты и игры, которые Алан, к сожалению, не всегда мог ей дать. С более высоким чином на его плечи тяжелым грузом свалились и новые обязательства, заставляя молодого генерала ежедневно утопать то в бессмысленной бумажной волоките, то в ворохе других заданий, на которые нельзя было взять с собой Жемчужину. И нередко драконица оставалась на долгое время в драконнике королевской стражи, лежа на соломенном подстиле и уткнувшись чешуйчатым носом в стальные прутья. А в те моменты, когда мужчина мог вырваться из душащих пут обязанностей, он всегда выбирался с Жемчугом куда-нибудь подальше от Тор-Шолле. Поэтому лишать свою любимицу возможности расправить крылья и выплеснуть всю ту энергию, скопившуюся в этом гибком теле, Алан не хотел. И даже был готов смириться с нахождением рядом с собой эльфа, чье лицо все еще казалось ему подозрительно знакомым.

Жемчужина, поглощенная сильным интересом к новому знакомому, не спускала пристального взгляда с белоснежного дракона: ее зрачки сузились, а ноздри то сужались, то расширялись - драконица жадно вбирала воздух, распутывая тонкие запахи, как спутанные клубки нитей; длинный хвост продолжал метаться из стороны в сторону по траве, поднимая в воздух сухую траву и скрюченные листья. Алан, охваченный странными чувствами, не мог не отметить, что и питомец вылезшего из леса эльфа отвечал серебряной виверне взаимным интересом - с дружелюбным урчанием тянулся к ней, желая обнюхать. А Жемчужине будто бы это и нужно было.

Необычно - это было похоже на бульканье на дне колодца - проурчав, виверна "отпрыгнула" от белого дракона, оттолкнувшись от земли задними лапами и взмахнув крыльями, и "приземлилась" в паре метров от него. Припала к земле, скрыв собственную морду в изумрудной траве. Затаилась, подобно свирепому хищнику, и только подергивающийся хвост, украшенный кожистыми перепонками, выдавал все нетерпение заигрывающей драконицы. Алан в очередной раз в удивлении вскинул бровь. Не то что бы он никогда не задумывался о возможном потомстве от Жемчужины, но даже беглая мысль о том, что его любимицу, чистокровную серебряную виверну, потопчет какой-то непонятный дракон... вызывала смешанные чувства смятения и негодования.

Но с другой стороны страж не мог запретить своей любимице, что почти каждый день вынужденно проводила в тесном и пыльном драконнике, расправлять крылья тогда, когда выпадала такая возможность. А она выпадала редко. Слишком редко, чтобы ею можно было пренебречь, отмахнуться, как от чего-то ненужного, лишнего. И ради такого мужчина даже готов был стерпеть компанию болтливого - и странно знакомого, они точно где-то пересекались - эльфа, чей бесконечный поток слов начинал утомлять.

- Пусть летают, им это нужно, - сухо согласился Алан и, бросив краткий взгляд на Жемчужину, потянул за веревочки-завязки небольшого мешочка, прикрепленного к поясу. - Жемчуг! - Услышав собственное имя, драконица тотчас посмотрела на своего хозяина широко распахнутыми глазами, жадно вобрала носом воздух... и, по-смешному нелепо заваливаясь на передние "лапы", подбежала к стражу, чтобы с воодушевленным урчанием выхватить из его рук предложенное лакомство - сушеную рыбу. - Можешь полетать, - блондин рукой коснулся чешуйчатой головы драконицы, ласково провел ею по чешуе и легонько, будто бы по-отцовски, похлопал по длинной и гибкой шее. - Иди, играй!

Одной этой команды было достаточно, чтобы серебряная виверна, еще мгновением ранее наслаждающаяся любимым лакомством, тотчас напряглась: шумно задышав, Жемчужина резко оттолкнулась задними лапами от земли, расправляя два огромных кожаных крыла и делая ими сильный взмах. Алан едва ли успел прищуриться и прикрыть лицо руками от сильных потоков воздуха, закруживших осевшую пыль, как его любимица взмыла к небесам, позволяя прохладному ветру ласкать ее тело, а солнечным лучам - играть с блестящей чешуей. Под облаками раздался раскатистый возбужденный рев.

- Мы живем в Тор-Шолле, но часто выбираться в лес с Жемчужиной я не могу из-за службы, - устало выдохнул страж, опускаясь обратно на землю, в мягкие объятия зеленой травы; он, подобрав ноги к себе ближе, положил руки на колени, а сам, немного прикрыв глаза от яркого солнца, поднял свой взгляд к облакам, где среди них ловко летала его драконица. - Когда такая возможность есть, мы стараемся уйти подальше от городов и деревень и даже дорог, чтобы отдохнуть от всего этого, - Алан усмехнулся, резким движением оправив сбившиеся на глаза волосы. - Всяко лучше, чем сидеть целый день и возиться с отчетами, - он перевел свой хмурый взгляд на незнакомого эльфа, вновь осмотрев того с ног до головы, а затем неохотно представился, вынужденно повинуясь правилам напыщенной вежливости с тем, кто ее не заслуживает. - Алан.

Вести светские беседы с подозрительным незнакомцем, а тем более уж надменным эльфом, неожиданно вылезшим из недр бескрайнего Пестролистного леса, мужчина не горел желанием. Но и отделаться от мысли, что его смазливое лицо было ему до боли знакомо, также не мог. Поэтому Алан, щурясь не то от солнечного света, не то от недоверия, сплетенным с презрением, продолжал пристального смотреть на мужчину перед ним. Он молчал, ждал и мысленно смаковал его имя, пытаясь выловить из глубин собственной памяти любую зацепку, способную придать туманному и расплывчатому образу детали: «Найл..»

Для серебряной виверны, что целыми днями томилась в драконнике за железными прутьями, расправить крылья было великим счастьем: она, издавая глухое рычание, носилась наперегонки с белым драконом, то исчезая в изумрудных кронах деревьев, то появляясь вновь. Изредка воздушные драконы, оказываясь слишком близко, на расстоянии расправленного крыла, пытались укусить друг друга за извивающийся хвост или поджатую когтистую лапу, а затем быстро и стремительно уносились прочь, скрываясь в белоснежном пуху облаков.

Редко, очень редко его любимица контактировала с другими драконами вне службы, и поэтому наблюдать за ее поведением, что сейчас раскрывалось с совершенно новой стороны, было необычно. Алан внимательно следил за полетом двух величественных зверей, извивающихся в игре-танце, совершенно позабыв о настырном собеседнике, что стоял с ним все это время. Потому что все мысли стража — о резвящихся в небесах драконах...

Но даже так все хорошее имело свойство заканчиваться.

Неожиданно эльф вспомнил о каком-то срочном деле и сразу же, не желая терять и секунды времени, подозвал своего дракона громким свистом. Услышав знак-команду, белоснежный дракос незамедлительно спикировал вниз, оставив серебряную виверну одиноко парить в небесах.

Молодой генерал королевской стражи ничего не ответил странному незнакомцу, только хмурым взглядом исподлобья проследил за каждым его действием: эльф, подходя к своему питомцу, пытался сохранять видимое спокойствие и уверенность, но только шаг его был торопливым, а движения — резкими, нервными, словно что-то тревожило его, беспокоило. Алан прищурился, немного поджав губы. Это было странным.

Над головой — сдавленный рокот, переходящий в глухое урчание: Жемчужина, громко хлопая крыльями, медленно и осторожно опускалась на небольшую опушку. Едва ее задние лапы коснулись шелковой травы, а острые когти вонзились в землю, она мотнула головой и громко фыркнула. Сделала нелепый шаг вперед на собственных крыльях-лапах и замерла, впиваясь пристальным взглядом в собирающихся улетать незнакомцев. Из глотки — краткий рык, что тотчас растворился в мерном шелесте листьев, однако этого было достаточно, чтобы белоснежный дракон обернулся перед тем, как вновь взмыть в воздух со своим наездником.

— Жемчуг, стой, — окликнул генерал свою драконицу, готовую вот-вот сорваться с места и полететь вслед за незнакомцами.

Виверна, недовольно взмахнув длинным хвостом, сразу же остановилась — приучена покорно выполнять команды. Обернулась, изогнув свою длинную мускулистую шею и выжидающе посмотрела на собственного хозяина. А он, сведя брови к переносице, хмурился, отчаянно роясь в закромах собственной памяти, раз за разом переворачивая огромные пласты воспоминаний.

И страж неожиданно вспомнил, где видел этого эльфа, что едва ли не сбегал от него, как перепуганная крыса с тонущего корабля.

С помятой и порванной листовки, чья бумага пожелтела, а чернила выгорели от испепеляющих лучей солнца, надменно смотрел светловолосый эльф; внизу, возле самого края, было отпечатано его имя, отдающее на корне языка аристократической горечью — Верас ар Нуали, убийца, осмелившийся покончить с собственными родителями, графской четой Девита.

— Вот же… паскуда! — сквозь зубы прошипел Алан, осознавая, что он так легко и просто позволил преступнику, который сам вился возле его ног, улизнуть; в груди разъяренным зверем заклокотала злость. — Идиот!

Сомкнув пальцы в кольцо и поднеся их ко рту, генерал королевской стражи издал громкий и краткий свист, что служил командой «ко мне». Жемчужина, заваливаясь из стороны в сторону при каждом шаге, тотчас подошла к своему хозяину. Молодой мужчина сделал беглый жест раскрытой книзу ладонью, приказывая лечь, и драконица покорно опустилась вниз — позволяла стражу взобраться на собственную спину.

Летать без снаряжения — опасно. Один резкий поворот или движение, и всадник, не способный удержаться на гладкой чешуе собственного дракона, сорвется со спины и камнем полетит вниз. И Алан, не раз падающий с Жемчужины, знал это как нельзя лучше, однако он также знал, что если такое и случится, она его поймает — не раз тренировали этот случай, оттачивая все движения до идеала.

Поэтому как только молодой мужчина взобрался на спину собственного дракона, он тотчас прижал ноги к чешуйчатым бокам виверны, а руками обхватил мускулистую шею, наклоняясь корпусом вперед. Вдох… «Вверх!» — грозно скомандовал страж, и драконица, глухо уркнув, тотчас взмыла в воздух.

Алану, прошедшему непростой путь от простого валета, выполняющего самые унизительные поручения, до громкого чина генерала, не раз приходилось преследовать преступников, что слепо надеялись скрыться от правосудия. И этот раз не должен был становиться исключением.

— Именем королевской стражи я приказываю остановиться и сдаться, графоубийца Верас ар Нуали! — громко и четко произнес страж, едва его драконица, рассекая невидимые потоки воздуха собственными крыльями, поравнялась с улетающим белым драконом.

Огромные крылья серебряной виверны с легкостью рассекали воздушные потоки, а поджарое тело грозного ящера скользило по ним, словно по невидимым волнам. Из ноздрей — громкое фыркание, а из пасти — тяжелое дыхание. Королевский страж, обхватив мускулистую шею собственной драконицы, прижимался торсом к ней сильнее, позволяя встречному ветру остервенело трепать его волосы и одежду; ноги — плотнее к туловищу дракона. Алан, приподняв голову, прищуренным взглядом впился в впереди летящего всадника, что с каждым ударом его сердца становился все ближе, ближе и ближе…

— Выше! — скомандовал светловолосый мужчина, и Жемчужина, взмахнув широкими крыльями, поднялась выше, грозной тенью нависнув над спиной белого дракона и его хозяина. — Хватай!

Серебряная виверна, опустившись чуть ниже, выпустила когти на задних лапах подобно ястребу, охотящегося на ничего не подозревающую жертву, однако в следующее мгновение они схватили лишь воздух — преступник с драконом резко упал вниз в извилистое каменное ущелье. Из пасти драконицы раздалось утробное рычание. «Скверна! — злостно прошипел сквозь зубы Алан, ещё крепче прижимаясь к своему дракону, — За ними, вперёд!» Жемчужина, сделав широкий взмах крыльями, тотчас ринулась следом за беглецами, желающими скрыться от королевской стражи.

Абсолютно каждый человек или нелюдь, осмелившийся преступить черту закона, должен быть наказан — это было правило, которому Алан следовал всегда. И исключений он в нем не допускал. Даже сейчас, находясь в «увольнительном», мужчина не хотел отступаться от него, остервенело бросаясь вслед за ускользающим беглецом, что пролил кровь графов Девита.

Виверна, послушно сложив крылья, точно также ринулась вниз, позволяя встречному ветру жадно лизать ее тело. Неожиданно Жемчужина, издав сиплый хрип, резко расправила крылья — остановила свое падение и начала жадно глотать воздух, мотая головой по сторонам. Алан, не успев сказать и слова, как сам неосознанно сделал вдох и тотчас ощутил сильное жжение в лёгких. Страж, держась одной рукой за виверну, другой коснулся собственной шеи. Воздух. Его… резко перестало хватать. Мысли начинали спутываться между собой, а разум — медленно терял ясность. Блондин, стиснув зубы до противного скрежета, злостно шикнул: вокруг них, то тут, то там буквально из ниоткуда начали «расцветать» пушистые облака, что заполоняли собой все каменное ущелье, в которое нырнул графоубийца Верас со своим драконом; они, растекаясь по природному лабиринту, затрудняли дыхание и лишали обзора — вокруг них словно густой туман.

Это была драконья магия.

— Давай выше немного, выше! — прохрипел мужчина, отчаянно пытаясь отдышаться. — Выберись из этих облаков!

И Жемчужина, покорно следуя приказам своего хозяина, сразу же начала выбираться из плена магических облаков, рассекая их мощными взмахами крыльев. И едва только Алан со своей драконицей вынырнули из магической пелены, как тотчас начали жадно глотать свежий прохладный воздух: затуманенное сознание начинало проясняться. Жемчужина, мотнув головой, глухо зарычала, ожидая от мужчины следующих команд.

А Алан думал. Думал, как можно избежать душащих облаков и настигнуть убийцу, жаждущего запутать собственный след от преследующего его правосудия. Только вот времени на это не было: Верас ускользал от них, как юркий змей, пытающийся скрыться в ворохе листьев от рыскающей в округе цапли. И это раздражало. «Твою ж…» — цыкнул про себя мужчина, вновь обхватывая шею виверны.

— Давай, девочка, ниже, резко вниз и не останавливайся! — громогласно скомандовал он, и драконица, словно вторя его словам, громко заревела и вновь бросилась вниз, в объятия густых облаков.

Упустить того, кого разыскивает весь МиорЛайн, ни в коем случае было нельзя.

Внутри густых облаков, сотканных из драконьей магии, ничего не было видно: они затянули собою весь каменный коридор ущелья, вынуждая молодого генерала королевской стражи действовать опрометчиво и рискованно — лететь задержав дыхание вниз, насквозь облаков, чтобы в итоге вынырнуть под ними и суметь не распороть живот собственной драконицы об острые зубы скал. Это было опасно, но иного способа поймать графоубийцу, изо всех сил пытающегося ускользнуть от стража, Алан не видел. Поэтому мужчина лишь сильнее обхватил руками шею Жемчужины, прижался телом к чешуйчатой спине дракона и прищурился, позволяя встречным потокам ветра яростно трепать его волосы и одежду.

Едва страж с серебряной виверной вынырнули из удушающего плена, как тотчас они оба жадно сделали глубокий вдох: прохладный воздух мгновенно обжег легкие и вскружил голову, но растворяться в этом секундном чувстве было некогда — там, вдалеке, виляя и петляя среди облаков и верхушек скал, рыскал преступник, упустить которого было нельзя. «Давай быстрее, Жемчуг, за ними! Вперед!» — произнес уверенно Алан, и его драконица, громко взмахнув широкими крыльями, полетела вперед. Однако нагнать преступника, затерявшегося в каменном лабиринте, было непросто: Жемчужина, едва касаясь холодных скал кончиками крыльев, летела осторожно и вслушивалась в гулкое эхо утробного драконьего рычания, что раздавалось где-то вдалеке. Магичесие облака заполонившие собою все вокруг не исчезали, их только становилось больше с каждой секундой. И это распаляло в сердце стража злость.

Однако нагнать преступника, пытающегося скрыться от генерала королевского стража, светловолосому мужчине не удалось: не успела Жемчужина обогнуть широкую скалу, как на нее неожиданно вылетел, буквально вынырнув из густого полотна магических облаков, белоснежный дракос беглеца. Серебряная виверна, издав испуганный визг, хотела было уйти вниз, но не успела сложить крылья, и два грузных дракона резко столкнулись друг с другом, сбрасывая собственных всадников с чешуйчатых спин.

Руки, еще секунду назад обхватывающие гибкую шею виверны, лишь нелепо коснулись бока драконицы в отчаянной попытке ухватиться и удержаться на драконе. Мгновение, и под собственным телом - пустота, внизу которой - острые скалы. Сердце Алана начало биться быстрее, разгоняя по телу то испепеляющий жар, то знобящий холод; дыхание сбилось, рваными клочьями вырывалось изо рта. Такое уже было, и сейчас все повторялось вновь, но тогда Жемчужина успела, смогла поймать своего всадника и сохранить его жизнь ценой поврежденных рук.

И сейчас она успеет.

Мужчина, приложив пальцы ко рту, издал громкий и пронзительный свист.

Обязательно.

Где-то там, в пустоте магических облаков и верхушек скал, раздалось до боли знакомое рычание, что гулким эхом разлетелось по каменным коридорам гор.

Другого варианта не может быть.

Но только в следующие секунды, отчаянно отсчитываемые самим сердцем, все тело резко пронзила сильная боль, а сознание обволокла вязкая, как смола, тьма.

А надрывное драконье рычание все так же раздавалось где-то среди бесконечных облаков.

***

Боль. Все, что ощущал генерал королевской стражи, лежа неподвижно на холодном камне скал, - это сковывающая все тело невидимыми цепями боль. В раскалывающейся на части голове - булькающий гул, смешанный с обрывками невнятных фраз. Его кто-то... звал? Алан невольно сделал шумный вдох и тотчас залился сильным кашлем, чувствуя, как грудь разрывает от жгучей боли; он, перевернувшись на бок, согнулся пополам и обхватил дрожащей рукой собственный живот. С губ сорвались хриплые вздохи. А затем он, пересиливая самого себя, с трудом открыл глаза и тотчас скривился от яркого солнечного света, больно полоснувшего иллюзорным лезвием по глазам.

Минута, две... И яркий свет, застеливший взор генерала, медленно начал спадать: стали проявляться тусклые краски, очертания кривых скал, вонзающие острые пики в небесную твердь, и... силуэт эльфа, нависшего над ним подобно богу смерти.

- Ты... - с трудом просипел страж, с особым усилием удерживая собственное сознание от падения в непроглядную бездну.