[AVA]https://forumupload.ru/uploads/0018/e2/2e/147/t510735.jpg[/AVA]Ранее утро началось с тонкого перезвона мелкой россыпи колокольчиков и нежных, то замолкающих, то начинающих вновь сладкогосый концерт, трелей птиц. Пахло ароматным первоцветом запоздалых низкорослых яблонь, вишни и сакуры - в горах лето задерживалось, поскольку тепло приходило чуть позже, чем там, внизу, в самом Тор-Шолле.
В узкое окошко небольшой, но светловыкрашенной кельи, застенчиво пробивался смешанный с туманом свет. Я открыла глаза и полежала некоторое время, слушая, как ветер шуршит занавеской, приветливо зазывая выглянуть в окно. Там, за окном, шел дождь, стуча мягко по скатной черепице крыш, словно мелодия колыбельной, отчего, вставать и просыпаться не хотелось. Шурша накрахмаленными, самыми простыми простынями, потянулась. Мне нравилась окружающая меня простота убранства и непритязательность, монашеский аскетизм, отсутствие чванливой знати, любопытных взглядов и шепотков. Всех своих слуг и лекарей, я отослала тот час по прибытию в монастырь Икигаи, где в одном из небольших, отстоящих неподалеку селений, наняла помощницу из местных. Скоро, как раз, Мириэль девочка-подросток лет пятнадцати, должна была придти. Что касалось врачей, я положилась полностью на милость Эдолины, а потому, лишь изредка наблюдалась у старичка-знахаря в ближайшем селении, подыскав там же не молодую женщину- повитуху, которые твердили в голос, что у меня, скорее всего двойня или же, что мало вероятно, осложнение после магического вмешательства. Тем не менее, ничего слишком пугающего в моем состоянии они не находили, да и чувствовать себя я стала значительно лучше.
Умиротворение пред нежным взором богини, вот что обрела моя истерзанная в клочья душа, жаждущая забвения и покоя, что теперь пеленало изнутри. Хотелось жить и дышать. Больше никогда не вспоминать о прошлом, устремляя мысли в будущее. Худая, тонкая ладонь с длинными изящными пальцами без обручального кольца легла на выступающий живот, ставший за прошедший месяц ещё больше и плотнее, такой, что приходилось носить специальный поддерживающий пояс. Тревога время от времени накатывала волнами, однако, вера в милость Эдолины и беседы со священником монастыря, его убежденность в том, что покровительство матери всего вышнего не оставит меня - утешали. Я думала о своем первенце, ушла полностью в чувство материнства. Мне не хотелось, да и не было сил, думать о ком-то или о чем-то ещё, кроме предстоящей встречи с частичкой меня самой, а потому, ласково поглаживая живот, нежно ворковала с тем, кто рос в моем чреве.
Робкий стук в дверь ознаменовал начало нового дня, я откликнулась, разрешая войти Мирэль с чистым бельем, это было свободное белое платье из хлопковой ткани и что-то на подобии кимоно сверху, просторное, подпоясанное широким поясом украшенное не яркими атласным лентами.
Густые, длинные, тяжёлые пряди золотого, спелого пшеничного цвета ловко укладывались в незатейливую причёску в руках Мирэль, сказать по правде, сейчас мне было не легко справляться с этим великолепием, однако, обрезать было жаль. Небольшое зеркало на простом деревянном столе столе отразило усталое лицо с распахнутыми небесного цвета глазами, разглядывающими собственное отражение. Из украшений - серьги и заколки из речного жемчуга, неброские ленты на одежде, туфли на низком каблуке - не скажешь, что в горной глуши живёт аристократка с герцогским титулом.
Дождь закончился. Густой, вязкий аромат сырости пропитал все вокруг, поэтому пришлось взять накидку, прежде, чем покинуть келию. Один из больших колоколов огласил окрестность низким, гулким эхо, прошёлся по вершинам гор и затих. Скоро время утрешней молитвы, после чего, служители и путники, и такие как я, приехавшие искать милости странники, живущие на территории Икигаи, направятся в трапезную. Запахнувшись в накидку плотнее, я направилась по мощной камнем дорожке в сторону небольшого храма, откуда доносился звон множества лёгких колокольчиков, кажется, это называлось здесь "Песней ветра". Влажная от росы трава, осыпала края моего кимоно радужной крошкой, а пышные цветы, которыми были засажены газоны, качали приветливо головками, наверное и они радовались наступлению нового дня? Идти до храма Эдолины, было не очень близко, но двадцатиминутная прогулка среди множества деревьев, остриженых кустов под пение птиц - доставляло истинное удовольствие, к тому же, прогоняла ненавистную тошноту. Каменная кладка стены увитая плющом и виноградной лозой казалась пёстрым ковром из разноцветных колокольчиков, на фоне которой, большие ворота казались двумя черными створками в загробный мир. Случайно, взгляд мазнул и остановился на путнике, что вошёл в эти самые ворота и может мне показалось, но незнакомец замер в нерешительности, куда пойти?
Сбавив шаг, я оглянулась, но никого из братии монастыря, что обычно встречают пришедших не оказалось на месте, скорее всего, они уже отправились на молитву, которая скоро начнется. Нельзя было просто так ступить на священную землю, где правит небесная мать, без особого ритуала, каждый, кто входил в обитель Эдолины, должен был позвонить в специальный колокол и возжечь фимиам.
- Погодите. - как можно мягче и учтивее произнесла я, подходя к путнику ближе невольно пытаясь рассмотреть лицо под  капюшоном плаща.
- Вам следует соблюсти некоторые правила, которые выполняет каждый, приходя под кров Эдолины в Икигаи. Хотите, я помогу вам, это не сложно. - мягкий и лёгкий шелк голоса, как-то совершенно неуловимо вторил тишине священного места, щебету птиц и лёгкому звону маленьких колокольчиков, похожих на капель.

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/0018/e2/2e/147/t440381.jpg[/AVA]На звук моего голоса незнакомец приподнял голову, совсем немного, но достаточно, чтобы под темной линией капюшона, что скрывало лицо неизвестного, показалась клыкастая пасть маски. Это было так, словно на небо наползли черные грозовые тучи, на душе стало страшно, боязно, не уютно. Не ожидая увидеть нечто подобное, я, невольно, отшатнулась и кажется, даже сдавленно вскрикнула? Тонкие пальцы тут же сплелись меж собой оказавшись в неком умоляюще жесте на груди. Сердце лихорадочной пойманной в когти пташкой, застучало крыльями о ребра в грудной клетке. Понадобилось немного времени, чтобы прейти в себя и расслышать спокойный голос незнакомца.
- Вы стоите возле врат, ведущих в монастырь Эдолины в Икигаи. - голос вышел тихим,  пришлось укорить себя за излишнюю чувствительность и необоснованные страхи. Успокоиться.
- Простите ... Но... Если Вы желаете посетить храм, вам придется снять маску и поторопиться, служба начнется совсем скоро. - понять, желает ли незнакомец ступить под кров священного места не удалось, ведь путник все ещё оставался возле входа держась за седло лошади, обычно, так поступали те кто желал лишь уточнить дорогу или сверялся с картой, ведь в здешней цепочке горных хребтов было легко заплутать. Что ж, оказать милосердие или помочь с ориентиром пути - не сложно, больше того, душа, преисполненная мира, тонко пела внутри меня, хотелось помогать людям и не замечать зла. Вокруг слишком сладко цвели сады, слишком звонко пела капель и обманчиво мягок был аромат фимиама.

Отредактировано Юнилия де Кайрас (02.09.2022 02:54:08)

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/0018/e2/2e/147/t550088.jpg[/AVA]
- Ах, вот как. - отозвалась тихо, узнав цель визита путника, совершенно ни в чем не подозревая того, кто скрывал свое лицо за блеском золотого оскала. Это был совершенно обычный скиталец, таких - множество, а потому, я лишь в тайне пожалела о том, что так и не смогла ни чем помочь.
- В таком случае, сэр, я сообщу кому-нибудь из братии монастыря - вам обязательно помогут найти того, кого вы ищите. - представляться и спрашивать чужое имя в данном случае было не к месту, ведь беседа вышла случайным образом и не предполагала моего дальнейшего участия.
Мелкая пестрая птичка выпорхнула из кустов и радостно чирикая, поскакала по мощной дорожке, вызывая улыбку. Беззаботность. Беззащитность.
- Сейчас утро, сэр, но солнце уже окрасило вершины гор в золотой цвет. Надеюсь, Эдолина будет милостива к вам, кем бы вы ни были и куда бы не держали свой путь. До свидания. - что ж, короткая встреча подошла к концу, а помощь, что была мне посильна, все ещё ожидала исполнения. Минуты неумолимо бежали вперёд, заставляя невольно волноваться, поскольку, как правило, я приходила на молитву чуть раньше, но теперь, едва успевала в срок. Лёгкие шаги отдавались шорохом мелких камешков и вот, вскоре, перед взором возник небольшой, но изящный храм богини, который в золотой пыли восходящего светила, словно мерцал. Я покрыла голову широким платком из лёгкой ткани, поклонилась статуе Матери высеченной из белого мрамора, которая встречала приходящих в "дом" и лишь затем, поспешила разыскать кого-то из служителей монастыря.
- Брат Августин, - осторожно обратилась я к одному из монахов, - я, только что, встретила путника у ворот обители, он плохо видит, а ещё, ищет кого-то. Я общела помочь этому господину. - говорить приходилось тихо, пусть даже разговор и происходил возле входных дверей, однако, чувство благоговения не позволяло лишних бесед в месте покоя и тишины.
- Хорошо, госпожа Элея, я сейчас же отправлюсь узнать, кого ищет этот странник. Не волнуйтесь и поторопитесь, молитва уже началась. - отозвался высокий мужчина в длинном черном облачении. Словно подтверждая слова, раздался звук большого колокола, гудением промчался над верхушками коротко остриженных кустов, облизнулся, столкнувшись с кладкой высоких стен и унесся к подножию хребтов.
Встрепенувшись, словно очнувшись от сна, я быстро прошла по низким деревянным широким ступенькам вверх, после чего оказалась в прохладном полумраке храма. Кругом горели круглые лампады и курился благовонный дым возженного фимиама. Священник тихо и размеренно читал благословенные псалмы. Вмиг, мысли приняли ровныхй и упорядоченный ход, вытесняя прочь все второстепенное и ненужное. Я опустилась на один из ковриков и прикрыла глаза, вслушиваясь в слова прошений. Я не могла бы назвать себя набожной, прежде, в Тор-Шолле, я никогда не посещала религиозных мест, но теперь, словно омытая дождем земля по весне, нашла для себя сокровенную тайну и утешение, а потому, молитва моя была усердна, а на душе царил покой.
Так прошел примерно час, время пролетело незаметно, и лишь чуть более громкий возглас со стороны служащего, как завершающий штрих, ознаменовал конец. Окрылённая, в тихом воодушевлении, я поднялась, ощутив как неприятно заняла спина, все же заметно прибавившийся вес давал о себе знать, пошла к выходу. На улице было уже совсем светло, а роса высохла. Яркая зелень манила красками, а щебет птиц перешёл в радостный гомон.
Паломники и жители монастыря тонкими ниточками из групп в несколько человек потянулись в трапезную, я тоже направилась туда. Да, мое положение и деньги позволяли питаться отдельно, мне могли бы доставлять готовую еду из поселения, что стояло неподалеку, однако, простая пища нравилась и не вызывала отторжения, а потому, я заказывала лишь некоторые продукты через девочку - подростка или сама покупала что-то в охотку, когда бывала в поселении.
Трапезная, в том же простом стиле, что и храм, встретила гулом разговаривающих и приветствующих друг друга людей. Все присаживались за низкие столики, терпеливо ожидая главного священника, который должен был прочесть молитву перед едой, а пока, обменивались новостями. Я устроилась поодаль, отдельно от групп, мысли мои занимали думы о новых тканях, отделочном материале, стеклянном бисере и золотой нитке, которые уже должны были быть доставлены в поселение и требовалось их забрать. Я хотела сшить для храма Эдолины несколько новых наборов изящных украшений в дар храму. Все равно в моем "интересном" положении, делать какие-то другие дела, а в основном все предполагало физический труд, было почти невозможно. Натаниэль, конечно же, знал где я нахожусь и во избежание новых встреч, я время от времени посылала некоторые известия ему о себе, сухо сообщая, что все в порядке и навещать меня не нужно, а так же, прилагался список нужных для меня вещей, в данном случае, супруг служил источником финансов. Думать о том, что рано или поздно придется встретиться с ненавистным мужчиной - не хотелось. Как не хотелось видеть свое будущее рядом с ним и весь тот тошнотворный цирк уродцев высшего света. Если б только можно было остаться... Просто остаться здесь насовсем, навсегда... Под кровом Эдолины.

Молочная каша, свежие отварные яйца, сыр, парное молоко и хрустящий золотистый хлеб щедро смазанный сливочным маслом - поистине райская пища, воистину благословение великой матери, что неустанно питает притекающих к помощи ее "детей". Сочный кусочек варенья таял во рту лепестками роз и апельсина, я была счастлива и едва сдерживалась от того, чтобы не вздохнуть от обуревающего изнутри, какого-то солнечного, приятного, сытого тепла. Жасминовый чай бодил, а размеренная музыка одного из струнных инструментов, что сменила говор, завораживала и одновременно настраивала на тонкую душевную организацию и деятельность. Желание жить и к чему-то стремится.
Для себя я уже решила, что отправлюсь в поселение и возможно заночую в доме знахаря, как раз уже пришло время очередного осмотра, да и хотелось немного погулять по местному рынку состоящему из нескольких лоточков, поесть сладких пирогов, отправить пару писем, да забрать различные вещи и послыки, что пришли.
- Мириэль, найдите пожалуйста брата Ермила и скажите, что мы уже готовы в путь. - говоря так, я сменила свой утрешний наряд на простое, не броское длинное платье из лёгкой шерсти, кружевной теплый платок мягкой змейкой обвил аристократичную шею, а кожаные перчатки и плащ, перекочевали в руки. Шустрая востроглазая девчонка споро скрылась за дверью кельи, в то время как я, неспешно вышла во двор.
Весенняя погода, как капризная дама, была переменчива и непостоянна - солнечное тепло сменялось порывами холодного ветра и плакучих дождевых капель. Закутавшись в светлый плащ, я направилась к монастырским воротам, решив дождаться продовольственную повозку, которая как раз должна была отправиться в поселение за продуктами, именно там.
Песчаная дорожка ненавязчиво шуршала под тяжестью кожаных сапожек на низком каблуке, игриво сворачивая за очередной угол из-за кустов.
Увлечения собственными мыслями, я не сразу заметила одинокую и уже знакомую фигуру у ворот, облаченную в плащ, что облокотилась о бок щиплющего подножный корм скакуна. Каково же было мое изумление, когда в этой высокой фигуре я безошибочно узнала своего утнешнего собеседника!
- Вы? Все ещё здесь? - подходя ближе, не смогла сдержать изумления и тревоги, которая рассыпалась тревожными нотками фальцета.
- Ох... Простите меня, но, неужели человек, которого вы искали так и не пришел на встречу? Вы же ждёте здесь с самого утра?! - я даже думать не хотела о том, что этот странник провел у входа в монастырь больше пяти часов! Как такое было вообще возможно, ведь братия монастыря практически постоянно дежурит на входе встречая паломников.
- Меня зовут Элея, сэр. Стоило представится раньше, но право, не думала, что мы встретимся ещё раз. Вам следовало пройти внутрь и подождать хотя бы во дворе. - слова вылетали взволнованными пташками в то время, как сама я ощущала какое-то чувство вины перед незнакомцем. Вины и сочувствия. Кто знает, как долог был его путь? Но, почему же этот человек отказался от помощи, а в том, что помощь была предложена монахами - я не сомневалась.
- Неужели братья монастыря вам не смогла помочь? Или нужный человек ещё не прибыл в монастырь Эдолины? - за спиной послышался скрип пустой повозки, которую тащил небольшой, добродушный и ленивый ящер. Мириэль уже сидела на одном из деревянных ящиков и с интересом поглядывала в мою сторону, в то время, как старенький монах  Ермил погонял ездового питомца.
- Может быть, вам нужно в последние, это недалеко от храма. Если это так, мы можем отправиться вместе. - весьма смелое заявление с моей стороны, возможно, даже, не совсем уместное, однако, я прекрасно понимала, что человеку лишённому зрения, очень трудно путешествовать в одиночку, к тому же, быть может, неизвестный господин ждал некоего знакомого именно с этой целью - его нужно было сопроводить?

Отредактировано Юнилия де Кайрас (29.12.2022 01:29:08)

Я уже слышала, как за моей спиной скрипуче остановилась продовольственная повозка, как толстый, вараноподобный старый ящер, лениво дышит где-то у затылка, забавляясь с теплым платком, за что монах время от времени одергивает дракона, сдавленно шикая, но оставить незнакомца вот так, посреди дороги дожидаться того, кто может не прейти - нет, не могла. Внутри все протестовало против такого обращения, особенно тогда, когда взгляд цеплялся за промокшую, пыльную одежду того, чье лицо скрывала жуткая маска.
- Я не монахиня, сэр Наан. - отозвалась почти сразу, чтоб исключить недоразумение и тут же пояснила,
- Это мужской монастырь, но среди паломников и тех, кто ищет уединение или кров, есть так же и женщины. Поселение, в которое мы направляемся, как раз состоит по большей части из тех, кто захотел остаться жить возле священного места. - и осеклась, нахмурились, в тайне коря себя за то, что говорю лишнее вместо того, чтобы помочь человеку, который, судя по все той же одежде, проделал и без того длинный путь и уж конечно, сейчас ему не до истории храма великой матери Эдолины.
- Послушайте, меня, сэр, здесь при входе есть гостевая книга, где можно вписать имя любого новоприбывшего или оставить записку. Если в списках заезжих путников не окажется имени того, кого вы ждёте, Вы можете остановиться в монастыре и подождать, а ваше имя занесённое на гостевые страницы не даст разминуться вам с вашим товарищем. Или, если хотите, можете отпавится с нами в поселение, так же оставив записку для вашего знакомого,   в таком случае, он обязательно будет знать, где вас найти. - голос мой слегка дрожал, сложно было не поддаться сочувствию и не переживать, а потому, вид несчастного вызывал во мне самые искренние чувства сострадания. Наверное, это ужасно - остаться без зрения, жить в вечной темноте?
- Господин. - раздался рядом с нами голос монаха, который успел подойти и слышал часть разговора,
- Прошу меня простить, что перебиваю, мое имя Ермил, я один из братии обители Икигаи. - старческий надтреснутый голос звучал ровно и приветливо,
- Но госпожа Элея права, вам лучше пойти с нами или остановиться в самой обители, поскольку, если ваш знакомый движется на встречу через горы, то в это время года, его путь может задержать лавина или ледник. Сейчас ещё слишком нестабильная погода там, наверху, да и лошади вашей скоро захочется пить, да и вам, пожалуй тоже, следовало бы передохнуть после долгого пути.

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/0018/e2/2e/147/t36634.jpg[/AVA]
- Гостевой книгой заведует братия монастыря, господин, она же вносит имена посетителей, если они того пожелают, но так же, любой паломник может написать в ней от своего имени весточку. Храм Эдолины - не воинские казармы, где царит строгий устав и отчётность, великая мать - это милосердие и покров для усталых душ, поэтому, простота - вот к чему мы стремимся здесь. - отозвался седовласый Ермил, глядя с теплотой на незнакомца прозрачными голубыми глазами в уголках которых лучиками расходились солнечные морщинки.
- Какое послание Вы желаете оставить для вашего товарища, уважаемый? Я могу вам помочь и напишу от вашего имени. - старичек обернулся к небольшой колонне расположенной тут же - рядом с воротами, где был размещен колокол, кадильница и статуя Эдолины, прошел несколько шагов, протянул руку с узловатыми пальцами, покопался, чем-то шурша, доставая из каменной выемки толстую книгу в кожаном переплете и баночку чирнил с пером.
- Сейчас очень ненадёжная погода. Вы правы. - откликнулась я не громко на слова Наана, слегка порозовев - не говорить же страннику о том, что испугалась позолоченной маски и оттого, голос мой непроизвольно дрогнул. Смутилась.
- Вот, вот она господин, сейчас - сейчас мы все запишем, только открою. - произнес монах услужливо, но не так, как это делают люди корыстные, а так, как делают люди искренние, те, у кого хвататет внутренней доброты даже на незнакомцев, тех, кто никому в помощи не отказывает спеша творить дела милосердия. Ермил послюнявил палец и принялся листать плотные пожелтевшие страницы, затем, взял перо и приготовился записывать все то, что произнесет слепой путник.
- Платы не нужно, господин, великая мать даёт все необходимое с избытком, а вот помощь, помощь нужна всегда. Тяжёлая физическая работа не всем под силу, да и что душой кривить, не много у нас таких, кто возмог бы таскать тяжести, а если этой силой вас небо не обделило, то, видит, значит, нужду смиренных рабов. - отозвался монах, старательно выводя каждую букву - Ермил занимался переписью старинных книг и вел весь монастырский учёт, а потому, его почерк выглядел идеальным, ровным и правильным. Заглядывая осторожно через плечо, я любовалась каждым росчерком пера, это было не сложно - старичек против моего высокого эльфийского роста, казался совсем маленьким, худым и от преклонного возраста, несколько сгорбленным. Закончив не сложное занятие, Ермил убрал гостевую книгу на место. Обернулся в сторону храма Эдолины, сделал жест символизирующий оберег, я в свою очередь, сделала то же самое. Трепетно поклонился и покряхтывая влез на извозчикову скрипучую скамью, взяв в руки поводья.
- Располагайтесь госпожа Элея, я вам там подстелил на тюки с сеном рогожку, чтоб помягше было. Вам жешь, надо беречь себя, не дело трястись в дороге. - заботливо, почти по-отчечески мягко произнес монах, улыбаясь в пышную седую бороду.
- Спасибо за участие, святой брат, не представляю, что бы делала без вас. - от чистого сердца произнесла и улыбнулась в ответ. В груди щемило от чувства переполняющей радости и какого-то тепла. Мне было хорошо.
День обещал быть прекрасным. На душе наконец-то улеглась тревога, согласие Наана принять помощь, оказалась той самой ноткой умиротворения, которой так не хватало в этом весеннем, ярком, наполненном запахом свежести и сладкого цветочного аромата дне!
Мириэль, заскочившая в повозку вперёд меня, расстеливая чистую ткань поверх рогожки, чтобы не испачкался мой светлый плащ, принялась что-то щебетать не громко, все ещё поглядывая на незнакомца в "зачарованной" маске, спеша поделиться очередной партией услышанных новостей. Когда только успевает эта шебутная девченка? Я отстраненно слушала и кивала, впрочем, не предавая словам подростка значения, занятая больше своими мыслями.
- Если вас не затруднит... - монах сделала небольшую паузу, но продолжил,
- Я слышал, ваше имя Наан уважаемый, не затруднит направиться в поселение со мной и госпожой Элеей, поскольку у нас достаточно большое количество дел на сегодня вне стен Икигаи, мы планируем заночевать в послении, а вернуться по утру, я буду очень благодарен вам, если Вы поможите мне погрузить некоторые вещи и продовольствие для монастыря. В свою очередь, я договорюсь на счёт крова, постоя вашего скакуна, бани и еды для вас. - прошелестел своим не громким голосом Ермил, стараясь создать максимально удобные условия для того, кто, судя по пыльной и промокшей одежде, проделал длинный путь и нуждался в отдыхе. Накормить, напоить и спать уложить - были не пустыми словами, не пустым звуком под кровом Эдолины, страноприимство и милосердие ценились  особо. В монастыре и поселении никому не отказывали в помощи. Для меня этот образ жизни стал удивительным невероятным и волшебным.

Отредактировано Юнилия де Кайрас (06.02.2023 23:14:35)

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/0018/e2/2e/147/t979381.jpg[/AVA]
Дорога от монастыря до поселения вилась не широкой хорошо протоптанной змейкой, весело петляя между старыми толстыми деревьями недалеко от подножия скальной гряды. Повозка неспешно катилась вперёд, время от времени подскакивая на кочках и ухабах - весенние дожди и вылезшие корни совершенно отчётливо проявляли себя во время не длительного путешествия. По началу я изредка кидала косые взгляды в сторону Наана, желая удостоверится, что путнику удобно следовать за нами, делая акцент на его физический недуг, но успокоилась - мужчина спокойно следовал за повозкой верхом на коне, видимо обученном и готовом подчиняться хозяйской руке и приказу по первому требованию.
В среднем, от монастыря Эдолины до уютных деревянных домиков спрятанных в лесной хвойной глуши, было не далеко, километров семь - восемь пешего ходу, не больше. По своему обыкновению, во время пути, Ермил не громко, но отчётливо рассказывал истории или делился интересными сведениями, которые успелвал почерпнуть переводя и переписывая старинные книги, свитки, да пергаменты. Время от времени, разговор сворачивал на тему воспоминаний и тогда, старичек - монах то ли с сожалением, то ли с грустью в лучезарно-прозрачных глазах, начинал вспоминать свою молодость, то, что он когда-то оставил.
- Брат Ермил, - обратилась я по обычаю заведенному в Икигаи,
- а как так случилось, что вы ушли в обитель Эдолины и решили посвятить себя служению великой матери? -  вопрос мой носил весьма личный характер, но поскольку потребность в религии я испытала только после тяжёлых жизненных потрясений, все, что касалось Икигаи и веры в матерь всего существующего вызвало во мне сильнейший интерес, унять который было сложно, да и ответы получить хотелось на какие-то свои, внутренние, вопросы.
- Я, госпожа Элея, - начал тихонько сухонький старичек и ласково улыбнулся, словно погладил,
- раньше был учителем словесности и письма, обучал детей господ и вот однажды, случилось так, что в семье одного купца подростала дочь, учитель которой сильно заболел, а потому взяли меня. Несколько лет заняло наше знакомство, переросшее во взаимные чувства, однако, я не мог позволить себе сбежать с юной девой, заведомо зная, что ее семья будет против наших отношений и никогда не одобрит брак с таким бедняком, каким был я по их меркам. Девушка, которую я полюбил всем сердцем, умоляла меня связать наши судьбы, готова была пройти со мной путь не богатой, но счастливой жизни вдвоем, она готова была пожертвовать ради наших чувств всем... - Ермил на некоторое время замолчал, что-то вспоминая, а я и девочка-подросток сидели затаив дыхание и ждали продолжения с трепетом, гадая про себя, что же произошло дальше.
- Я был горд, молод и глуп. Не верил, что со временем эта юная девочка не пожалеет о своем выборе, не дооценил ее и свою любовь... Я ей отказал и ушёл... - по морщинистому лицу старика скатилась одинокая слеза и затерялась в густой бороде. Моё сердце тут же сжалось от жалости, болезненно колотясь в груди. К горлу подступил глухой ком не пролитых слез.
- Но я так и не смог забыть ее, госпожа Элея... И она не смогла... - тжелый вздох вырвался из груди монаха, словно поддакивая в ответ, печально заскрипело деревянное колесо угодив в ямку.
- Судьба свела нас ещё раз лишь единожды, через пятнадцать долгих, бесконечно долгих лет... Та девушка сильно изменилась... - Ермил горестно покачал седой головой. Мириэль прижав руки к груди, уже шмыгала носом, расчувствовавшись.
- Ту девушку выдали замуж за богатого, влиятельного, но жестокого человека. Не в силах жить с разбитым сердцем и деспотом, эта девушка стала сильно пить и в нашу ту встречу, она рыдала и проклинала судьбу, проклинала меня и мою слабохарактерность, кляла и богатство и власть... А ещё, сказала, что только со мной готова была создать семью и растить детей, а на вопрос про мужа ответила мне так - "Не желаю, чтобы семя этого убийцы проросло во мне и дало такой же гнилой плод". Так мы и расстались госпожа, так я и ушел в монастырь, не в силах совладать с отчаянием и чувством вины... Я убил эту девушку своим отказом, похоронил ее жизнь... И долгие годы каюсь теперь в своем поступке и невозможности что-то изменить. Об одном лишь молю великую матерь, чтоб простила меня та девушка, которую и по сей день... - речь оборвалась, старик отвернулся, а мы с Мириэль так и сидели пораженные такой вот исповедью, снедаемые чувством сожаления о произошедшем. В груди было тесно от сочувствия, поскольку замужество моё назвать "удачным" язык не поворачивался, а потому, судьба возлюбленной Ермила была чем-то созвучна с моей. Деньги не радовали и теперь, я прекрасно знала ту самую цену, за которую меня "продавали" родители и "покупал" любезный, презираемый мной супруг. Одно радовало - я ждала ребенка! И лишь за этот подарок небес могла поблагодарить Натаниэля де Кайрас, лишь этот связующий нас хрупкий росточек мог ещё связать судьбы, на почве общих интересов.
На середине пути, впереди показались два конных всадника, облаченные в мантии, фигуры неспешно приближались на встречу. Лошади приветственно заржали, завидев коня Наана, выгнули гордые шеи, лязгая удилами.
- Здравствуйте, уважаемые! - поздоровался один из путников, тот что был черноволосым и более коренастым, второй, голубоглазый и коротко остриженный, лишь склонил голову в знак приветствия. Мы так же проявили вежливость и взаимно поприветствовали случайных встречных, внимание которых, впрочем, сразу переключилось на Наана.
- О, Люк, какими судьбами ты в этих краях? - останавливаясь возле слепого странника, как-то по-свойски начали разговор неизвестные озадачив меня и Ермила, заставляя телегу остановиться, чтоб подождать Наана.

На слова Тавиля Ермил не ответил, лишь слегка покачал седой головой на какие-то свои мысли, оставив собеседника с эхом слов, на это было две причины: первая - старик во многом оказался согласен с высказыванием Наана и вторая - появились два странника, что прервали цепочку грустного повествования и диалога, в который включились, так или иначе, все участники поездки до поселения.
- Эй, Люк, заканчивай шутить. - бодро отозвался черноволосый неизвестный, но то, как он это сказал, мне совершенно не понравилось. Конь под мужчиной нетерпеливо всхрапнул, перебирая мускулистыми, тонкими ногами.
- Тебе очень идёт новый образ. - ровно и весьма неприветливо заговорил, наконец, второй конник, поглядывая на Наана искоса, скрестив руки на груди. От оценивающего взгляда, что бросил светловолосый эльф - судя по характерным ярко выраженным чертам внешности это был эльф, в нашу сторону, стало как-то не по-себе, слишком стылые, холодные, какие-то безжизненные глазаглаза, напоминающие лезвие бритвы, были у него.
- За дураков нас держишь? - явно начал заводиться темноволосый, сдерживая под собой горячего, нетерпеливого скакуна.
- Общество, конечно, нашел ты благородное, да только вряд ли высокородная леди и боголепный старик в курсе, что ты за "фрукт", так бы не наняли в услужение подобного рода негодяя. - повеяло агрессией. Я сидела совершенно растерянная и признаться, испытывала страх, поскольку новоприбывшие были настроены враждебно и судя по словам, Наана знали под другим именем, более того, выходило, что знакомы были они давно и хорошо, а вот я совершенно не имела представления с кем отправилась в путь.
- Хорошая встреча, Люк. Вовремя. Уже не надеялся тебя встретить... Живым. Ты же помнишь, что нам должен и на какой ноте мы в прошлый раз расстались? - чеканя каждое слово, с лёгким холодком угрозы поддержал, ставший все более опасным диалог, блондин.
Глядя на все происходящее мне стало дурно. Кто бы мог подумать, что на общем тракте, тем более близ священного места, вполне можно наткнуться на мародеров или разбойников! Теперь я понимала опасения герцога де Кайрас и его желание наградить меня охраной. Пожалуй, после этого случая, я более внимательно отнесусь к вопросу личной безопасности, если стану свидетелем чего-то не слишком приятного. Ермил, я и Мириэль сохраняли гробовое молчание, нам нечего было сказать в защиту или оправдание того, кого мы совершенно не знали. Время таяло каплями не высохшей от дождя росы, оставляя на губах цепочку невысказанных вопросов и липкую паутину страха.

В воздухе словно распластались неотгремевшим эхом грозовые разряды, я чувстовала сжиженное дыхание неприязни, что исходило от столкнувшихся на не широкой дороге тракта мужчин. Дело приняло опасный поворот и сейчас, я понятия не имела, как можно предотвратить конфликт так, чтобы и самой не попасть в мясорубку событий. Если бы незнакомец оказался моей личной охраной, я могла бы поручиться за него или попыталась бы вникнуть в суть происходящего, но ситуация была совершенно внештатной. Бежать? Бессмысленно, ведь старый ящер - улитка в сравнении с сильными скакунами, а мы - горстка беспомощных путников, против вооруженных мужчин. Оставалось молчать и наблюдать со стороны, молясь о том, чтобы Богиня разрешила ситуацию мирным путем, хотя верилось с трудом, особенно, когда после резкого словесного выпада Наана в сторону неизвестных, эльф и его темноволосый спутник совершенно откровенно положили руки на эфес мечей.
- За языком следи, гнида. - не утруждаясь подбором слов, процедил сквозь зубы тот, у которого язык был длиннее и даже подался вперёд, но короткое восклицание,
- Ццц... -  со стороны товарища, заставило придержать коня. Страх разлился по венам жидким калёным металлом и закрутился где-то внизу живота в тугую спираль тупой боли. Тревожно я положила руку и погладила живот, чувствуя, как под ладонью тут же беспокойно зашевелилось дитя.
- Нам стоит поговорить подальше от женских глаз. - заметив мой жест, сухо произнес блондин, в поведении которого явно просматривались черты аристократии.
Меньше всего на свете, я сейчас хотела лицезреть кровь, жестокость или насилие, и уж тем более, навредить своему будущему ребенку, даже если обстоятельства складывались совершенно от меня независящие, а потому, мой взгляд мог показаться молодым людям не просто испуганным, но и молящим.
Готовая было сорваться с губ благодарность, так и застыла не опавшими лепестками роз.
Наан вел себя уверенно и даже дерзко, воин не сомневающийся в себе, не особо подбирающий слова при общении с противником, а потому, далёкий от каких-то политических изысков или словесных хитросплетений, решил конфликт по-своему, устраняя причину возникнувшего заблуждения одним четким взмахом руки - снял и отшвырнул маску в сторону незнакомцев, да так прицельно, что светловолосому эльфу пришлось отмахнуться, меняя траекторию полета зловещего предмета, призванного сохранить лицо - инкогнито. Взоры тут же обратились на нашего спутника, а маска, словно хищный бумеранг, угодила аккурат в телегу, где сидела я и Мириэль, ухмыляясь клыкастой пастью, брякнулась тяжело почти у самых моих ног. Я вздрогнула. Очень похожий на звериный, запечатлённый на века в металле лик, зияя пустыми прорезями глазниц, при ближайшем рассмотрении выглядел ни чуть не менее жутко, чем в самый первый раз, когда я его увидела. По спине пробежалась волна мурашек. Словно нехотя, ожидая чего-то жуткого и неизбежного, перевела взгляд подстать лучезарно - прозрачному, высокому небу, на Наана.
Острый. Опасный. Изуродованный шрамами. Беловолосый. Самоуверенный, как меч закалённый в бою и окрапленный вражеской горячей кровью, он, даже в своей слепой неизбежности с мутной поволокой в незрячих глазах, наводил не меньше страха хладнокровным видом, чем двое незнакомцев с мечами и ножами, что притаились в голенищах высоких сапог и под плащами.
Молчание затянулось. Голоса беспечно чирикающих птиц звучали нелепо на фоне неподвижно замерших фигур. Чужаки внимательно, дотошно, слишком пристально разглядывали Наана, не спеша  разрушить гнетущее безмолвие, действующие отравляющим ядом на нервы.
- Это не Люк. - ровным и бесстрастным тоном, наконец, разрывая край густого полотна молчания, произнес эльф-незнакомец на слова которого, темноволосый всадник кивнул, соглашаясь.
- Да, не он. - добавил мрачно, с мягким щелчком загоняя полуобнаженный клинок в ножны.
- Прими наши извинения, воин. Доброго пути, господа. - лакконнично поставил точку в короткой встрече блондин, стегнул коня и рассыпаясь приглушённым отзвуком удаляющихся конских шагов, вместе со своим спутником скрылся за поворотом тракта. Словно их и не было пару минут назад. Наваждение. И вот, мы снова одни посреди лесной дороги.
Я неверяще перевела дыхание и возблагодарила, про себя, матерь всего сущего, поскольку, произошедшее казалось мне чудом, не иначе!
- Богиня все видит, госпожа Элея, она никогда не пустила бы под свой кров недостойного человека. Ничего в Икигаи не происходит случайно. - словно отвечая на мои недавнешние сомнения, произнес Ермил тихо, но совершенно спокойно и уверенно, так, как может утверждать лишь знающий что-то такое, что сокрыто от многих. Я растерянно кивнула, переведя взгляд на Наана, что мрачной тенью воителя возвышался в седле. Жуткий. Но было в нем что-то еще... За всей этой внешней обезображенностью.
- Сэр, Наан, ваша маска. - держа в руках холодный металл, произнесла негромко, ощущая странное желание примерить жуткий предмет, который словно манил скрыться от всех за хищным оскалом.

Лошадь под всадником нервно всхрапывала, грызла удила и закладывала уши назад, все ещё ощущая отголоски недавней стычки в уверенных движениях хозяина. Без особого труда воин приблизился, сориентировавшись на мой голос, его фигура возвышалась  над нами, сидящими в низенькой телеге, от этого Наан выглядел ещё более грозно, чуждо, решительно. Сила - всегда пугает, особенно, когда ей нечего противопоставить. Мне было нечего. Вцепившись взглядом в обезображенное лицо, хранящее каменное равнодушие, не смотря на то, что ещё минуту назад в груди мужчины бушевал вулкан негодования, не смогла уловить эмоций, схлынувших внезапно, бесследно, как мираж.
Холодный металл бездушно коснулся хозяйских рук, вложенный моими несмелыми ладонями, едва не уронившими маску.
- Это тракт ведущий в горы, тут волен ходить каждый, господин Наан, так что, встретить всяка человека вполне не удивительно. - философски ответил Ермил, поглядев на линию поворота дороги, словно мог лицезреть скрывшихся путников, там, где острым частоколом возвышались кроны могучих, древних елей.
Оставшуюся часть пути, мы провели в созерцательном молчании и думах, каждый о своём, пока перед глазами лес не расступился, открывая вид на небольшое, но уютное поселение расположенное на берегу широкого ручья. Кое-где в домах топились печи и в воздухе пахло кисло-сладким ароматом жженого дерева и еды, а так же дёгтем, которым по всей вероятности, обмазывали прохудившиеся крыши. За окрашенными в разнообразную палитру цветов заборами, ароматно цвели плодовые деревья, разбрасывая лепестки, словно нежный снег. Солнце пригревало уже по-дневному знойно, а потому, плащ и перчатки были сняты мной за ненадобностью.
- Встретимся за ужином у господина лекаря, брат Ермил. - осторожно спустившись с поскрипывающей телеги, чувствуя, как затекла за долгим сидением спина, произнесла негромко. До вечера была ещё масса запланированных дел, которые стоило успеть завершить до наступления темноты - люди в этих глухих местах жили не богато, а потому, свечи и масло экономили.
Мысли мои плавно обратились к приятным хлопотам связанными с посылками, что должны были уже доставить на имя Юнилии де Кайрас, а так же, очень хотелось навестить местное подобие рынка, отведать горячих пирогов и помыться в бане, которая всегда топилась к нашему приезду, а ещё, это была лучшая баня, в которой мне доводилось бывать!
- До вечера, господин Наан. - помятуя о том, что воин согласился составить компанию нам и помочь в нелёгких трудах пожилому монаху, попрощалась, заведомо зная, что вечером в большом гостином доме, который содержал лекарь, мы сможем увидеться и там же заночевать.

- Не беспокойтесь, господин Наан, с госпожой Юнилией ничего не случится, народ близ монастыря живёт тихий, да мирный, редко когда какая беда случается, а в доме сэра Вальтера даже муху не посмеют обидеть, он влиятельный человек в этих краях, к тому же, госпожа очень добра, ее все любят. - в простоте своей отвечал Ермил, беря неповоротливого ящера под уздцы.
Жизнь в небольшом, но весьма уютном на мой взгляд поселении, просто кипела. Сейчас, в основном, в деревушке оставались женщины и дети, поскольку мужчины занимались возделыванием полей, охотой и рыбалкой, и увидать их крепкие, натруженные спины можно было чаще вечерами, когда все возвращались к уютным очагам.
По улочкам между домов с криками и смехом бегали дети, где-то в отдалении пели петухи и мычали коровы, мне, не привыкшей к образу жизни простых смертных, той, что посещала скотный двор ещё в детстве любопытства ради, эта жизнь была чужда, но не вызывала отторжения, лишь нотки удивления.
О чем-то весело щебеча, Мириэль не закрывая рот рассказывала о том, как совсем недавно в деревне останавливался вооруженный отряд королевских стражей, которые, как я поняла, направлялись за чем-то в горы. Девушка, пылая чувствами юности, с запалом рассказывала о недолгом визите, старалась не упустить ни одну деталь, так врезавшуюся в юное сознание и глаза юной красотки, этого цветка, что спрятался от тягот большого и подчас злого города, блестели восторгом. Мне нравилась Мириэль и я даже подумывала о том, чтобы после рождения ребенка, забрать ее с собой, дать девушке хорошее образование, а в последующем и работу. Среди шёпота и зорких глаз прислуги, коей я стала хозяйкой лишь недавно, хотелось иметь своего человека, кому можно доверять и не бояться, что хищные "пираньи" осудят или пустят слух за любое неловкое движение.
Дом господина лекаря, этого уважаемого всеми пожилого человека, что раньше жил в Шолле, но уже как добрый десяток лет ушел на покой и переехал в место отдаленное поближе к природе, простоте и монастырю, был самым большим в поселении, добротным и очень светлым, там всегда пахло травами, лекарствами и свежим хлебом. Сюда же привозили посылки, товары и заказы из столицы, а потом уже сердобольные жители разбирали каждый свою часть, да и вообще, размахом, владения господина Вальтера больше напоминали усадьбу, служащую бОльшую часть времени, как постоялый двор, поскольку приезжие и путники часто находили себе кров и приют именно здесь, так что, уединения старичек так и не обрёл, зато всеобщую любовь - да.
- Добрый день. - улыбаясь, радостно поприветствовала я хозяина дома, когда открыли дверь, видимо лекарь ожидал нас, а потому, решил встретить лично.
- Госпожа, Юнилия, вы все хорошеете. - посмотрев на мой внушительного размера живот, хмыкнул доктор в пышные усы делая приглашающий жест войти в дом. Едва я переступила порог, в лицо тут же ударил теплый воздух смешанный с запахом меда, сладкой пудры и жареной картошки. Быстро скинув верхнюю одежду, мы прошли в ту часть дома, где располагалась лечебница, для осмотра. Вообще, поначалу, я весьма стеснялась того, что мое скажем так, непраздное положение, пришлось доверить мужчине, но выбора не было.
- Заказ ваш уже пришел и дожидается в комнате наверху. Надеюсь, в этот раз вы погостите подольше и не уедете в монастырь сразу же? - теплые карие глаза приветливо поглядели на меня из под оправы толстых очков.
-  Я очень хочу показать вам свой карповый пруд, который недавно достроили, да и моя жена отчаянно заскучала, хоть собирайся и вези в Шолле, все спрашивала, когда вы соизволите навестить нас. - лекарь коротко рассмеялся, открывая передо мной дверь в свой кабинет.
- Господин герцог так и не приедет? В вашем-то положении, негоже оставаться одной, госпожа моя хорошая, вам сейчас догляд нужен. - старичек сердобольно посетовал, повздыхал. Я лишь качнула отрицательно головой, снова промолчав на неудобный вопрос - не рассказывать же этому святой души человеку о том, что мой супруг в наглую изменяет мне и дела нет ему никакого до собственного наследника.
- Не волнуйтесь, в Икигаи мне уделяют дочточно внимания, к тому же, Мириэль бОльшую часть времени проводит со мной. - не сдержав улыбки, поглядела на сэра Вальтера, который сейчас очень внимательно измерял мой пульс, трогал живот и производил ещё массу всяких врачебных манипуляций.
- Ну, рассказывайте, милая, как себя чувствуете? - и потекла беседа с чередой вопросов, пока жена Вальтера, леди Виолетта, накрывала на стол, изредка поглядывая через кружевную занавесь во двор ожидая брата Ермила, который после погрузки овощей, круп и хозяйственных принадлежностей для монастыря, так же должен был подойти ко двору.
В приоткрытое окно втекал сладковато-кислый запах дыма, хозяева топили баню и от одной мысли о согревающем влажном тепле, медовом скрабе и березовом венике, сладко кружилась голова.