Быть лучшим – удел не для слабаков. Стать лучшим уже трудно, но этого недостаточно. Удержать титул бывает даже труднее, чем получить его. Всегда найдутся те, кто не верит в слухи и попытается опровергнуть его. Найдутся те, кто раз за разом будет пытаться сбросить тебя с трона. И те, кто поставит своей жизненной целью месть тому, кто прошелся по его голове к вершине.
Но это не самое страшное.
Самое страшное в том, чтобы быть лучшим, это то, что тебя начинают избегать. Никто не хочет участвовать в гонке, если все точно знают, кто победит. Честно говоря, сам победитель тоже начинает скучать от этого и на финишной прямой всегда с замиранием сердца ждет, что его наконец обгонят.
Правда в том, что тебя не могут обогнать, если на треке ты один.
– Чтец сегодня играет? К черту, идем отсюда, – в разных формулировках, с разной степенью насыщенности ругательствами, но чаще всего Элисса слышала именно эту фразу, сидя в родной прохладе игорного клуба.
Она так стремилась стать лучшей, а теперь так жаждет упасть обратно, в самые низы.

Мысль о том, что игорный дом, в котором ошивалась Лисс, – далеко не единственный в Инитосе, теперь кажется настолько очевидной, насколько вообще могут казаться мысли. Не подумать об этом было сродни тому, чтобы забыть, как дышать. Но за несколько дней девушка, почему-то, ни разу не допустила этой мысли.
Решение сменить дислокацию пришло сразу за этой мыслью. Хочешь попасть в самые низы? Легко! Найди гору повыше и продолжай карабкаться.

Затемненное подвальное помещение, именуемое игорным клубом, встречает гостью встревоженным гулом, запахом алкоголя и шорохом карт. Звуки и запахи, по которым девушка так соскучилась за столь недолгий срок.
За столами контингент интересный – не вровень тому, что встречается в привычном подвале. Народ представительный и понтовый, им деньги нужны явно не для выживания, но для того, чтобы позволить себе усадить на колени красотку во время игры и обвешать пальцы сотней огромных колец.
Лица – еще интереснее. Одни перекошены гримасой злобы и обиды, другие – горделивы и самоуверенны. Элисса ищет не их. Пробегаясь глазами по физиономиям игроков, она ищет те, что окрашены скукой. Ищет тех, кому осточертели игры в классическом их понимании. Ведь только с такими можно сыграть по-настоящему, сыграть так, что аж кровь закипит в жилах.

Бинго.

Наконец, как ангел, спускающийся с небес, из толпы проступает стол, вокруг которого сидят сразу три или четыре скучающих игрока. Ан нет, только три. Четвертый считает, что собрал выигрышную комбинацию и теперь просто скучает, ожидая возможности вскрыться.
Игра близится к концу, и кулисы расступаются, чтобы впустить на сцену нового актера разворачивающейся за столом драмы.
Элисса распускает волосы, позволяя им рассыпаться по плечам костром, оттягивает край блузы, поправляет грудь – простая манипуляция. Она от такого вовсе не оскорбится, а вот внимание привлечь ей это поможет.
– Господа, – мурчит девушка, опускаясь на свободный стул. Ее голос – мед, что струей прозрачного янтаря капает с ее пухлых губ и льется прямо в уши завороженным мужчинам. Прекрасно. Они смотрят. Они ждут, что она скажет. – Я не играю на деньги.
Несколько человек, заслышав сие заявление, требуют у девушки, чтобы та покинула стол, но она видит: большинство на ее стороне.
– Прекрасные ставки делали за столом, третьим от входа, – с холодным спокойствием заявляет она. Пошептавшись, недовольные уходят.
Окинув оставшихся изучающим взглядом, девушка поправляет блузку и прячет свое декольте. Двое мужчин, очевидно, завороженные видом женской груди, словно просыпаются ото сна, промаргиваются и тоже покидают стол. Провожая их взглядом, Лисс завязывает волосы в хвост, чтобы они не мешались. Обратив внимание к своему будущему сопернику – единственному, кто остался за столом для игры не на деньги, – она подается вперед и слегка нависает над столешницей, оперевшись на сложенные руки.
– Вот теперь сыграем.

Отредактировано Элисса (17.07.2022 21:49:45)

Проводив взглядом последнего не выдержавшего напряжения за столом игрока, девушка обращает внимание к фигуре в капюшоне. Он держится уверенно, смотрит прямо. Элисса не видит его глаз, но буквально чувствует, как тот пожирает ее взглядом, и от этого становится слегка некомфортно. Она не дает дискомфорту отразиться на лице.
Он сидит, подавшись вперед, наклонив корпус над столом. Изучает ее? Или то интерес к ее предложению так ярко отразился в позе? Так или иначе, игра обещает быть интересной.
– Не могу понять, – негромко произносит она, сгребая со стола карты и тасуя их. – Вы скрываетесь от закона или просто так плохо владеете лицом, что вынуждены прибегать к помощи капюшона? – колкая фраза сопровождается таким же острым, продолжительным взглядом. Девушка, подобно хищнику, следит за каждым малейшим движением своей жертвы, одними лишь глазами сдавливая грудную клетку так, что тяжело вдохнуть. Но стоит только промелькнуть тени слабины, как она возвращает внимание к колоде в руках. – Не беспокойтесь. Это ваше право на ложь, я не собираюсь его нарушать.
Карты шуршат между ладонями, мягко и беспрекословно занимая предназначенные им позиции между другими картами, скользят, трутся картонными рубахами друг о друга. Это похоже на эротический танец, на что-то невыносимо неприличное и постыдно интимное... Только в ее руках, или карты всегда были такими безобразно пошлыми?
Ловкие пальцы, перевернув колоду и поместив ее в ладони, раздают игрокам по две карты, затем на столе между ними, немного в стороне, возникает выкладка из пяти карт. Незнакомка размещает их не в ровный ряд, а слегка полукругом, мягко проведя по картам ладонью и позволив им проскользить в необходимое ей положение. В этом не было необходимости, но Элисса видела в подобной раскладке особую эстетику. Словно так карты были податливее, мягче.
Поле готово, игру можно начинать. Что произойдет здесь, на зеленой ткани стола? Окропится ли она кровью, как трава на поле боя, останется ли девственно чиста? Станет ли эта поверхность свидетелем легендарного сражения двух гениев, или один из них окажется простым брехуном, искусно блефующим дилетантом? Захочет ли кто-то из них подарить партию, лишь только для того, чтобы услышать желание соперника, но никогда его не выполнять? Или они будут рвать друг другу глотки, чтобы заполучить желаемое?
Одни карты знают.
С шорохом девушка поднимает со стола свои карты, зрачки ее совершают единственное движение слева направо, и бойцы колоды вновь лежат лицом вниз, пряча свои секреты. Ей не нужно гипнотизировать значения своих карт, чтобы принять непростое решение. Ей также не нужно сверлить взглядом квинтет сбоку. Ей гораздо интереснее, какое решение собирается принять соперник.
Ей нет пути к его взгляду, ей недоступна информация о том, как много раз он пробежался глазами по уголкам своих карт, ей неизвестно количество морщинок на его лбу и на уголках глаз. Ей невдомек, морщит ли он нос. Но она видит, какую позу тот занимает, увидит, какие части тела и как долго он будет трогать руками, заметит любое, даже малейшее, движение его губ, любое подёргивание мышц. Игрок перед ней – трофей, коему удалось обхитрить множество искусных охотников. Зверь, что превознесся, обманувшись своим временным бессмертием, но повстречал мастера ловушек. Книга, что написана на редком языке и не боится участи быть прочитанной. Ему невдомек, что человек перед ним – носитель редкого языка.
– Игра на желание?

Отредактировано Элисса (18.07.2022 04:11:16)

Несмотря на то, что девушка уже озвучила священное право на ложь, уже негласно позволила сопернику ничего не отвечать на ее вопрос, он все равно дал ответ, а до этого еще и съязвил. Кто угодно на месте Элиссы бы пропустил услышанное мимо ушей, но для нее эти реплики были важны: они означали, что ей все же удалось подорвать уверенность игрока напротив, все же удалось заставить его оправдываться.
– Право на ложь... – загадочно повторяет она, прокатывая слова по языку, словно капли меда, смакуя их и стараясь выявить все, даже самые тонкие, нотки вкуса этих слов. – Укрытие истины – тоже своего рода ложь. Поэтому каждый и имеет на нее право. А врут все.
Очередной мимолетный взгляд стрелой проносится по лицу, скрытому тенью от капюшона, на мгновение, долгое, словно вечность, задерживаются на его глазах. Что она успевает увидеть, когда так смотрит?
Он берет карты, ощупывает их нежно, вслепую стараясь определить их значения, и Элисса не может избавиться от ощущения, что подушечками пальцев он пытается снять с карт ее след, шлейф ее присутствия и положить в карман. Наваждение длится всего пару мгновений, после чего Чтец пару раз моргает, переводя взгляд обратно на лицо, скрытое капюшоном. Хотя, возможно, из состояния аффекта ее выводит глухой удар пяток соперника о поверхность стола. Его расслабленная поза говорила о том, что он чувствует себя уверенно. Хороший расклад? Или, быть может, расклад наоборот хуже некуда, и теперь он хорохорится, стараясь запутать ее и не упасть в грязь лицом перед товарищами по клубу?
Так или иначе, но в голову Элиссы закрадывается мысль о ее собственной позе. Она так редко анализировала саму себя, хотя, возможно, это то, что дало бы ответы на все те вопросы, что так мучают ее все эти годы. Все годы...
Она, наверное, никогда не могла позволить себе такую расслабленную позу, если рядом был хоть кто-то, кроме ее ворона или сестры. За игровым столом она всегда сидела ровно, выпрямив спину, руки либо положив на стол, либо скрестив на груди, обе ноги ее стояли на полу, колени не смыкались: то была вовсе не женская поза. Это была поза, позволяющая девушке контролировать ситуацию и при этом защитить себя. Поза, из которой проще всего пуститься в бегство. Поза, которую она неосознанно скопировала у кого-то, кто навсегда остался в прошлом.
– И что же ты пожелаешь в случае победы? – слова сами по себе после заданного вопроса звучат скорее как отказ. Язвительный риторический вопрос, который значит что-то в роде "Разве у тебя есть достойное желание, чтобы на него играть?". Но тут же к голым, лишенным смысла словам примешивается интонация – он спросил это, чтобы соперница заранее задумалась о своем желании? Или, может... это попытка сбить ее, отвлечь? Но та усмешка, что лишь отбросила тень на губы незнакомца... Она говорит девушке гораздо больше, чем произнесенные слова. Это не отказ, нет. Это самое громкое "Да", которое только можно было произнести за этим столом.
– Разве прелесть игры на желание не в том, чтобы узнать пожелание победителя и только победителя в момент, когда проигравшие уже определены? Ваш вопрос – это желание сдаться? – полуэльфийка слегка пригибается, заглядывая под капюшон в глаза сопернику, отблескивающими в свете подвальных ламп, ищет в них ответ. Хотя ответ, который ей и так уже известен, читается в ее собственных глазах: "Ты самое интересное, что случалось со мной в этом клубе за неизвестное количество времени. Сдаться было бы глупостью мирового масштаба". Она уже знает, что парень настроен серьезно. Ей просто нравится с ним играть. Играть с его самолюбием, как кошки играют с добычей.
Заветное слово, слетевшее с его губ беспокойным мотыльком, выдергивает Эл из игры обратно в реальность, к столу под желтоватой лампой, в другую игру.
Она точно помнит свои карты. Их значения отчеканились в памяти, как отчеканивались значения сотен карт до этого. И все же, она приподнимает уголки карт и перепроверяет. Нет-нет, она помнит правильно. Почему же она решила, что вдруг забыла?
Подняв глаза на соперника, полуэльфийка слегка щурится. И все же, решает согласиться с его игрой.
– Принимаю, – задумчиво облизав губу, по-змеиному шипит она. Словно хотела показать: она не из робкого десятка, она пойдет до конца.

Отредактировано Элисса (08.08.2022 11:29:28)

За столом – будь то мощный дубовый срез в игровой комнате особняка, старый стол для бильярда или просто доска, уложенная на бочки – всегда разворачивается настоящий бой. Со стороны может казаться, что это не так. Но игра не раскрывает своих секретов тем, кто не ставит на кон собственные тайны, сев за стол. Только оказавшись на поле битвы ты можешь ощутить ее вкус. Можешь увидеть, как прямо перед тобой рождаются, растут и погибают империи, оставляя в объятиях трона лишь одного – самого искусного лжеца.
Нет игры более азартной, чем игра с собственной жизнью. Наверное, именно поэтому самые заядлые игроки раз за разом вступают в бой, снова и снова взращивают свои обреченные на гибель империи, делают последнюю ставку собственными панталонами в надежде, что удача наконец повернется к ним лицом и они сорвут куш.
Они наивно полагают, что игрой правит Госпожа Удача. Строят ей алтари, подносят ей жертвенных барашков, пускают ей в угоду собственную кровь и возносят ей молитвы. Они наивно полагают, что смогут выиграть, если их богиня улыбнется им.
Они не понимают, что боги – это лишь выдумка, сказка для взрослых. Красивая история, придуманная кем-то очень давно и с тех пор рассказываемая "пророками" и святыми книгами. Рассказываемая для тех, кто боится взять на себя ответственность за собственную жизнь и собственные поступки. Для тех, кто до полусмерти избивает своих детей, а затем идет замаливать грехи.
Удачи не существует. Удача – очередная сказка. История про то, что можно ничего не делать и получать всё.
Драконье дерьмо.
Удача тут вовсе ни при чем. В игре, как и в жизни, побеждают лишь те, кто неустанно трудится над собой, кто прилагает все усилия, чтобы получить хоть крошку. Лишь те, кто любит жизнь и кто будет сражаться за нее, не щадя собственных сил. Ты проиграешь в тот же момент, как решишь, что тебе больше нечего терять. Но пока тебе есть за что сражаться, у тебя есть шанс свернуть горы и ты не позволишь зыбучим пескам азарта затянуть тебя.
Многие считают, что Зрящая Ложь – любимица Госпожи Удачи. Те, кто сыграл с ней хоть раз, кто увидел, как ее империи возвышаются над остальными, знают, что дело не в удаче, но начинают верить, что она использует какую-то магию, чтобы читать мысли соперников. И только самые проницательные знают, в чем секрет успешности этой девушки: игра для нее лишь способ достижения цели. Лишь источник ресурсов, необходимых для выживания. И она никогда не делает необдуманных ставок. И если проигрыш партии приведет к меньшим потерям, она не сочтет его постыдным.

Девушка не упускает возможности заглянуть в глаза соперника, когда тусклый свет лампы в очередной раз выцепляет янтарный блеск из-под тени капюшона. Он теряет бдительность, когда мимолетно демонстрирует свое лицо, или это часть коварной игры, которую он ведет? Словно кобра, которая, покачиваясь, стремится загипнотизировать жертву. Но с этого взгляда начинается бой. С этого взгляда высекаются искры, сыплются в разные стороны, прожигают стол, стулья, рукава одежды, насквозь жгут карты и сжигают окружение.
Пока сквозь пелену дыма и очертания слов, которые вовсе не нужно дослушивать, чтобы уловить их смысл, не доносится фраза. Всего несколько слов, что выдергивают девушку из сна, прорываются в ее сознание, как солнечный луч пробивается сквозь тучи.
– Я хочу знать имя...
Имя.
Что есть имя? Что его знание даст этому мужчине? Принадлежит ли нам наше имя? Так ли оно нужно?
Она не знает ответов на эти вопросы, что теперь один за другим возникают в ее сознании, порождая новые и новые вопросы и мысли. Она заглядывает прямо ему в глаза, словно в них могла найти ответы. Смотрит долго, проникновенно, на мгновение даже складывается впечатление, что сейчас она приблизится вплотную, прижмется губами к уху, скрытому капюшоном, и тогда он услышит то, что так жаждет узнать, и даже больше.
И тут же, в момент, она исчезает. Она все еще сидит перед ним, но внезапно она так далеко, как не была еще никогда в жизни, даже до того, как они встретились.
– Пропускаю.