Прошла секунда, две, и жизнерадостная улыбка на моем лице слегка искривилась от возникшей неловкости между мной и слугой, что стоял по ту сторону огромных ворот: мужчина молча смотрел на меня незаинтересованным взглядом, словно пытаясь выловить в пучине собственной памяти мой образ, в то время как я, переминаясь с ноги на ногу, не знал, что делать мне.
Я хотел было объясниться, кто такой и с какой целью решил тревожить покой господина — о, для него он был господином — Мертага, как воздух разрезал знакомый голос, схожий с раскатом грома. Я осторожно выглянул за спину слуги и увидел, как ко мне уверенным шагом приближался сам Мертаг — широкоплечий мужчина крупного телосложения, чей рост был выше моего головы эдак на две. Он шел стремительно, как огромное торнадо, раскинув руки в стороны и широко улыбаясь.
— Прости-прости, но ты же знаешь, что я завязал с перелезанием через заборы, особенно такие высокие, – со смехом произнес я, стоило только Мертагу подойди чуть ближе. – Возраст не щадит!
От одного лишь его радостного вида на душе стало легко и хорошо: неловкость, на мгновение повисшая хрупким хрусталем, разбилась со скрипом петлей — ворота открылись, приглашая меня зайти внутрь. Не успел я сделать шаг, как на мои плечи тотчас опустились его мощные руки, а в меня впился изучающий взгляд темных глаз, на дне которых блеснул ехидный огонек. Я усмехнулся — догадывался о его следующих словах.
— Если бы, если бы... – с наигранным разочарованием выдохнул я, подняв слегка голову — смотрел в глаза Мертагу. – Ночь действительно была длинной... но только для меня: Марго спала, как младенец, а я, дурак эмоциональный, волчком в кровати вертелся, все следующий день представлял! И, как видишь, я полон сил, воодушевлен и готов на подвиги, поэтому предлагаю не терять времени впустую — зверь особой терпеливостью никогда не отличался!
Я по-дружески похлопал своего старого приятеля по плечу, и мы неспешно направились в его поместье, в котором провели не один день вместе за бурным обсуждением как и насущных дел, так и всякого рода сплетней. Однако последующий вопрос о здоровье Марго заставил меня слегка смутиться: в груди что-то сладко потянуло, заныло, расползаясь по всему телу дальше, а на лице словно вспыхнули невидимые огоньки, от которых уголки губ слегка приподнялись. Я невольно потупил взгляд, немного замедляя шаг.
— Знаешь... – я слышал, как мой голос стал тише, мягче, – об этом мы ни с кем не говорили и никому не рассказывали, но думаю, что ты вправе знать, поскольку с тобой знакомы не одно десятилетие. У нас с Марго будет ребенок, – я замолк, ощущая, как внутри души вскипают различные эмоции, а мысли — бурлят, как раскаленная лава, но тотчас выкрикнул: –Храни тебя Звездный дракон, это так волнительно! От одних лишь мыслей об этом тело пробирает дрожь. Это... это так странно, так необычно, потому что вроде бы ты еще сам был маленьким сорванцом, а теперь сам будешь держать на руках маленького сорванца, своего собственного.
Я знал, что Мертаг поймет мои душевные переживания, несмотря на то что боги лишили его с Мари счастья иметь детей... они все же нашли другой выход: безвозмездно, широко распахнув души, делись любовью с теми, кто лишился семьи, — с детьми-сиротами, и Мундасты утопали в ней ответно. Не это ли великая благодетель, дарованная только родителям?
— Когда я в последний раз отказывался от вкусной еды, дружище? – я засмеялся, но мой смех оборвался, как тонкая нить, стоило только Мертагу сказать о том, что мы будем не одни, а... с его новым сыном?
Я смотрел на мужчину слегка озадаченно и даже удивленно, выстраивая в голове запутанные логические цепочки, пытаясь понять, когда он успел обзавестись еще одним ребенком. Шестеренки в голове шумели, туго, с противным скрежетом проворачиваясь, однако весь мыслительный механизм резко замер, застыл, осыпавшись пылью, когда из-за приоткрытой двери высунулась испуганная и взволнованная детская мордашка, а спустя секунду за ней показался уже сам мальчишка.
Маленький, худой и... с заячьими ушами. Зверочеловек, сжавшись в комок, быстро шмыгнул к Мертагу, своему названному отцу, и тот заботливо потрепал его по пушистой шевелюре. Вот такого я точно не ожидал, хоть и знал где-то в глубине души, что для моего друга раса не имеет значения — дети есть дети, они все одинаковы, но только осознавал ли он, как может быть ядовито светское общество?.. Я попробовал отогнать от себя эти мысли — уверен, что Мертаг знал это. Он не мог не знать, поскольку он сам являлся сливками аристократии и добровольно сделал этот шаг, готовый принять удар полностью.
Это восхищало, но только все мое восхищение рассыпалось мелким песком, стоило только Шуге, набравшемуся смелости и храбрости, произнести — точнее попробовать это сделать — мое имя. Я в ужасе широко раскрыл глаза и обернулся к мужчине:
— Мертаг, ты в своем уме?! – горячо выпалил я, приседая на корточки — хотел, чтобы мальчишка смотрел на меня вровень. – Назвать меня полным именем! Не слушай его, Шуга, – я дружелюбно улыбнулся, – я сам его иной раз произношу с трудом. Я — Фрай. Зови меня так. Договорились? – я, ответив на его рукопожатие, подмигнул, специально сказав последнее слово на варканском, поскольку хотел, чтобы мальчишка расслабился передо мной.
Вопросы роились в голове: мне хотелось узнать, где и как Мертаг его нашел (почему-то казалось, что взял его из сиротского дома на южных окраинах города, потому что слышал, что там маленьких зверолюдей больше всего), но осыпать друга этими вопросами в присутствии самого Шуги... Было неправильным. Пусть он, скорее всего, и не поймет некоторых слов, но даже так мое нетерпеливое любопытство послужили бы ножом в спину. В первую очередь в спину Мертагу.
Следом — завтрак, от которого мой аппетит лишь сильнее разыгрался: давно не видел столько различных блюд на столе, и все они искушали, словно являлись запретным плодом, но нет — можно было пробовать все, не боясь утонуть в грехах перед самим собой. А после завтрака настало то, что заставляло меня дрожать от нетерпения — время охоты.
Мой взгляд сразу оказался прикован к огненному жеребцу: его своенравный характер, доставшийся от диких предков, скачущим по просторам прерий, проявлялся в каждом взмахе хвоста, во вскидывании головы, в частом ударе копытом и тяжелом, возбужденном дыхании. Я чувствовал — или же слепо хотел в это верить, — как этот зверь ставил себя выше нас, а его ржание — глумление над нами. Не успел я подойти к нему и взять поводья, как конь раздраженно фыркнул и слегка привстал на задние ноги. Сердце тотчас ушло в пятки — думал, что Ясый встанет на дыбы, но все обошлось. По телу разлилась колючая слабость, а в сердце зажглась новая цель — этот красавец обязан будет проехать подо мной.
— Постеснялся бы в выражениях перед собственным-то сыном! – нервно усмехнулся я, поправляя рукой выпавшие пряди волос из низкой косы. – Я выбираю Ясыя. Только хочу спросить, а где Софи? Та белая кобылка в яблоках. Вроде как она была твоей любимицей.
[AVA]https://i.ibb.co/jGQcK3z/2.png[/AVA][NIC]Фрай-Эсил Тоугрит[/NIC][STA]Находящийся в почете[/STA]
