При входе на территорию поместья Альба увидела, судя по запахам, эльфа в форме дворецкого - регулярно бывая в аристократических домах, ей уже доводилось сталкиваться с этим, довольно легко узнаваемым, стилем одежды. Получив указание от хозяина этого места, он с почтительным поклоном поспешил - да, не взирая на общую неторопливость и размеренность походки, химера не сомневалась, что Альвианэль не медлил ни секунды - удалиться, чтобы приступить к выполнению. А сама полукровка, посмотрев ему вслед, перевела взгляд на деда - он у неё был лёгким, практически неуловимым, что, в сочетании с тем фактом, что она стояла чуть позади, давало основания надеяться на то, что эльф не заметит, как на него смотрят. Причиной тому послужил голос мужчины: не громкий и не агрессивный, он содержал в себе столько неподдельной уверенности и силы, что становилось понятно сразу - его обладатель рожден повелевать и привык заниматься этим едва ли не с того момента, как встал на ноги. И выходило у него это столь естественно и непринужденно, что у, фактически, любого возникало желание склониться перед владельцем подобного голоса и манер, принять любой его приказ и броситься исполнять тот - и не дай Звездный дракон ошибиться. Другое дело, что сама полукровка являлась исключением из большинства: помимо просто довольно сильного и стойкого характера, доставшегося по наследству, в ней также были ярко выражены и черты лиса, дракона и сокола - тоже далеко не самых покладистых и ручных зверушек. Так что, в подавляющем большинстве случаев, к давлению с чьей-либо она оставалась равнодушна, а зверь в ней не вёл и ухом, едва ли не зевая про себя - ну, если только речь не шла о том, кто обладал для оборотницы достаточным авторитетом, как, например, Коэн. Его она обычно слушалась. Но сейчас ей всё же подумалось: "С ним будет непросто..." - и химера отвела взгляд, вновь осматриваясь по сторонам.
По обоим бокам от них, перед особняком, растилались аккуратно подстриженные лужайки, на которых росли осенние цветы и деревья - с последних медленно опадала листва цвета золота и багрянца, из-под убегали изящные ровно выложенные дорожки, по которым весьма приятно ступать босиком. В целом, из окон поместья, выходящих на эту сторону, открывался очень хороший вид - но Альбионе был больше по сердцу её родной, густой и практически нехоженный, лес. То есть, с эстетической точки зрения, парк, окружавший поместье Эливион, выигрывал без малейших сомнений - однако здесь всё было как на ладони, и девушка очень плохо представляла себе, что бы она делала в этои месте звериной форме. Поэтому ей было несколько неуютно. Впрочем, пока она решила на этом не сосредотачиваться, изучая взглядом цветы с синими лепестками, росшие ближе всего к ней и мужчине.
- Луне'элос, - нарушил в этот момент повисшее было между ними молчание последний, словно бы уловив, куда смотрит Альба. И голос у него в тот момент был таким, словно он не просто говорил о цветах, но чем-то важным, через что протягивалась карминовая цвет его воспоминаний. Белая молча кивнула, бросая последний взгляд на цветок, а затем переводя его на Галадриона, наблюдая за ним внимательно и ненавязчиво. Исходя из его следующих слов, она в очередной раз получила подтверждение того, что пошла в отца - хотя бы своей практичностью: того тоже мало интересовал внешний вид чего бы то ни было, в отличии от свойств. Впрочем, о Лаэле можно было сказать приблизительно тоже самое: несмотря на то, что та хоть обладала чувством прекрасного, тяги к красивым вещам за ней отродясь не наблюдалось. Вот и её дочери явно передалась эта же черта.
- А Исилиэль - это?.. - вопрос не был закончен, но это и не требовалось - и так было очевидно, о чём Альба хочет спросить. Подумав, добавила. - Ксанафий готовил то снотворное с какой-то определенной целью?.. Или же оно вышло у него в порядке экспериментов?
В этот момент момент она краем глаза заметила движение впереди и тут же отвлеклась от деда, поворачивая голову и вглядываясь уже более внимательно. Судя по запаху и общему виду, это вернулся тот же Альвианэль, тем самым явно давая понять, что поручение графа выполнено. Полукровка улыбнулась едва уловимо в ответ на полушутливое-полуцеремонное обращение к ней последнего и проследовала за ним внутрь. По её внутренним ощущениям, внешний и внутренний вид особняка гармонировали между собой: здесь также было мало следов роскоши, много дубового дерева, полутёмные и тихие - не такие, как у Коэна, но гораздо тише, чем в каком-либо ином месте - коридоры, бессчисленное множество дверей и портреты на стенах. На второй этаж они подниматься не стали, миновав холл и гостевую с огромным столом, они прошли по коридору и оказались в библиотеке - очень похожей на то, что была в поместье Шерниатейл, и схожесть в запахах и просто внешнем виде вызывала у химеры умиротворение. Последовав приглашению хозяину, она присела у окна, вдыхая ароматы чая - в его сортах она разбиралась мало, но чувствовала по запаху, что этот - один из лучших - древних книг и дождя, который усилился, стоило им войти в дом, и теперь равномерно шелестел за открытым окном.
Галадрион тем временем, спустя несколько минут молчания, вновь заговорил, и химера перевела на него внимательный и серьёзный взгляд. От его слов у неё вновь на мгновение сжалось сердце: она понимала, что зря дала ему повод надеяться на сближение между ними, согласившись взглянуть на родовое поместье. Ведь в таком случае у него наверняка возникнут вопросы, когда его внучка будет прилагать все усилия, чтобы не пересекаться с ним. Тем не менее, мужчина явно не требовал всего и сразу - и это не могло не вызвать чувства облегчения у Альбы. Она улыбнулась - уже более явно и искренне.
- И я тоже очень рада тому, что у меня остался кто-то из живых родственников - а также тому, что вы нашли меня, - отозвалась девушка негромким, однако выразительным голосом, по которому можно было понять, что хоть её и не одолевают те же чувства, что и Галадриона - но и она, без сомнения, рада их встрече. Что бы там не говорил ей рассудок.