Первая волна. Одному Илиону известно, сколько всего их будет, но ясно одно – каждая волна прокатится по улицам города, оставляя на нем памятные шрамы. Они ждали сигнала, наблюдая за прохожими и изредка поглядывая вверх – туда, где под низкими тучами кружило большое масляно-черное существо. Постоянно меняющееся под порывами ветра, перетекающее из одной части города в другую, оно то опускалось душным полотном на крыши домов, то поднималось снова вверх, чтобы облюбовать городские стены. Вóроны. Сегодня их особенно много кружит над городом, ушлые птицы не брезгуют садиться на телеги и бочки, расставленные вдоль стен.

Ожидание подтачивает нервы, подогревает аппетит, заставляя переминаться с лапы на лапу, чувствуя под ними прохладный глянец отполированного временем камня. Кто-то прячется в лесу, кто-то – среди толпы ничего не подозревающих жителей Тор-Шолле. Ждут, пока на город подобно вóронам опустится полумрак.

Птицы смеялись – и ветер разносил этот хриплый, каркающий голос, разбивая его об окна и двери, о стеклянные витрины магазинов и покатые навесы над ними. Звук, эхом отдающийся в гулких переулках, заставлял вздрагивать и беспокойно оглядываться, ища взглядом его источник.

Даже в движениях стражи на главных воротах прослеживалась тревожность: чуть резкие, не сдержанные, но все еще старающиеся сохранить свое лицо, незаметно для себя сильнее стискивающие рукояти мечей, словно это могло оградить их от надвигающейся опасности.

Ремуо могут двигаться бесшумно; стоит им этого захотеть, и они проследуют в паре шагов за спиной от ворот и до самого дома. Но ходить так далеко не было нужды. Те, кто был им нужен, находились сейчас рядом – всего-то в паре шагов. И каждый нес за собой густой шлейф из переживаний и мыслей, напряженного ожидания окончания караула и предвкушения досужих дел. Среди этого вороха запахов были и другие, что прочно въедаются в кожу и волосы, пропитывают одежду. Стражники пахли смертью – те, что постарше, познавшие на своей шкуре не одну жестокую схватку; и молоком – те, что только вступили на протоптанную кованными сапогами тропу.

Чарли втянул носом прохладный воздух, чуть наклонив голову и не спуская взгляда со стража. Тот резко обернулся, крепче стискивая рукоять меча и во все глаза вглядываясь в пространство перед собой, делая шаг вперед. Затем еще один. И еще…

- Ну же, у тебя есть все шансы, - мысленно подбадривал стражника, заметив, что тот потянул меч из ножен. Сам же Рэм не двигался с места, подпуская человека все ближе и ближе.

Он уже мог разглядеть вздувшиеся от напряжения вены на лбу, когда стражник остановился. Меч с глухим лязгом вернулся на положенное ему место, а человек, развернувшись на каблуках, начал отдаляться. Как жаль, ведь один резкий выпад мог бы спасти ему жизнь.

Глухо зарычав, в один прыжок настиг стражника, сбрасывая невидимость и одновременно разворачивая того к себе лицом, чтобы увидеть отпечатавшийся в глазах ужас. Человек силится закричать, но издает лишь булькающие звуки – с разодранным горлом не особо-то покричишь. У него еще есть время – несколько драгоценных секунд, чтобы успеть убежать как можно дальше от монстра и как можно ближе к своему последнему часу. Но ремуо уже потерял к нему интерес, переключившись на другого стража. Щит оказался бесполезным и теперь безвольно валялся в стороне; одной рукой зажимая рану на груди, другой - страж все еще пытаясь наносить удары, слишком медленно и неумело. Умирающее тело слабеет быстро, силы остались лишь на то, чтобы пасть на колени да опереться дрожащей рукой на воткнутый между камней меч.

За ним рухнул еще один стражник.. Сколько их – четверо? А где - же пятый?..

- Стой! – ринулся к пятому в надежде успеть остановить, но успел поймать лишь пустой взгляд оседающего на мостовую парня. – Он же совсем малец!.. – злость клокотала в груди, вырываясь глухим рычанием в адрес Зарака – жестокого собрата даже по меркам ремуо.

- Из таких щенков вырастают волки. Хочешь потом с ним разбираться? – Зарак вытащил окровавленный меч из тела мальчишки и вытер лезвие о штанину. Звериная морда, обожженная чешуей, словно разъедающим шерсть лишаем, была невозмутимо спокойной. Говорят, что природная ярость позволяет им лучше адаптироваться к новой жизни, попутно стирая границы между жертвами.

- Помни свою цель, - процедил сквозь зубы, и бросив короткий взгляд на мертвое тело, развернулся и, через пару мгновений уже скрылся за поворотом.

Волки… Много ли чести в убийстве щенков? Не все они вырастают в волков, многие так и остаются домашними псами. А некоторые и вовсе не доживают до случки.

Тяжело достичь согласия там, где действия продиктованы желанием убивать, где мгновенно вспыхивает ярость, стоит лишь смешать драконью кровь с адреналином. Сложно сказать, кто опасней – дикий или разумный ремуо. Не смотря на трезвый рассудок, тяга к силе не исчезает, желание ощутить свое превосходство заставляет искать все новую и новую жертву. Разум лишь позволяет контролировать эту «жажду». Сколько надо убить драконов, чтобы окончательно превратиться в чешуйчатого монстра? Двадцать штук?.. Многие умирают уже после пятнадцатого. Так что Чарли – дракон даже больше, чем наполовину. Странная смесь желания справедливости и жажды убивать, заставляющей кровь быстрей бежать по венам, чувствуя, как каждая клетка мутированного тела наливается силой в предвкушении охоты.

Да, ремуо вышли на охоту – дикие, жадные до крови и смертей твари, для которых каждая новая жертва – лишь препятствие на пути к своей цели. Цели – убить столько, сколько сможешь.

И город познает эту жажду, с каждым новым криком – чья-то отнятая жизнь. Чьи-то стоны и слезы – еще один калека. Лязг меча - и еще один страж не вернется домой. Все-таки этих тварей было приятно убивать даже такому, как Чарли.

Взобравшись на крышу, перебежал по ней до следующего переулка, ведущему в торговую часть города. Не подходя к краю слишком близко, присел, высматривая жертву поаппетитней.

Отредактировано Чарли Стим (21.05.2020 03:07:44)

Люди раздражали. Одни отчаянно цеплялись за жизнь, другие же напротив всеми силами пытались сделать свою смерть как можно более мучительной. Крайне сложно не убить того, кто сам кидается на острые когти. Страх парализует, и он же придает телу невиданную прежде ловкость и силу – лишь на короткий миг. Но обретая превосходство над собой в чем-то одном, человек теряет способность трезво оценивать ситуацию и свои силы. Прилив адреналина в крови заставляет чувствовать себя, если не богом, то тем, кто в одиночку сможет противостоять монстру, которому и десяток таких "героев" будет нипочем.

Людская глупость будила злость. Им бы – слабым и беспомощным – бежать и прятаться по своим норам, но они лезут на рожон, пытаясь строить из себя героев. Ради кого?! Ради хвалебной поминальной речи и скупых слез на лицах тех, кто днем ранее перемывал кости за спиной, а на поминках будет стараться урвать себе кусок побольше?..

Иногда ремуо не понимал их. Иногда он не понимал самого себя. Зачем стараться сохранить их жалкую жизнь, когда они сами отдаются в лапы смерти. Тяжело контролировать свои желания, когда в мозгу пульсирует единственная мысль: убей! Снова!

Эти крики, сливающиеся в одну мелодию, нестройным ритмом отмечающую каждую новую жертву. Этот запах – запах крови и страха, которыми был наполнен вечерний воздух, пьянил, заставляя неосознанно снова и снова проводить языком по оскаленным зубам.

Осторожные шаги, гулким эхом отдающиеся по мощеному булыжнику, в тишине звучат пронзительно громко. Говорят, что во время охоты ремуо способны расслышать даже звук бьющегося сердца, потому они так страшны, потому находят свою жертву, как бы надежно она ни пряталась. Люди – они слишком много говорят.

И этот тоже. Пытается донести свои слова до безумного существа… Но слова эти, на удивление последнего, не были обращены к нему. Страж бросал их через плечо, как ему казалось негромко, но достаточно, чтобы его расслышал кто-то, кого Рем еще не видел.

- Уходите, живо! – человек кого-то подгонял, выхватывая свой меч, и выставляя его перед собой, занимая защитную стойку и готовясь то ли обороняться, то ли танцевать странный танец на полусогнутых коленях. В отличие от тех, к кому он обращался, страж видел то, что сделал ремуо с последней жертвой, и увиденное явно не внушило ему надежду на какое бы то ни было будущее.

- Я кому сказал?! Бегите!! – рявкнул мужчина и, чтобы отвлечь внимание монстра на себя, ринулся вперед.

Благородно, нечего сказать. Но этот бравый поступок был до однообразия скучен. Все патрули, что попадались на пути ремуо вели себя примерно одинаково, и это уже начало приедаться. Чарли гораздо интереснее были те, кого так старательно, но неосмотрительно выгораживал страж. Рывок в сторону – и ремую обходит того по дуге, оставляя за спиной. Как раз вовремя, чтобы заметить, как от стены старого дома с облупившейся краской отделилось две фигуры.

- Свидетели?..

Ремуо зарычал, зная, что подобный звук заставляет поневоле обернуться, чтобы найти его источник. И это было ошибкой всех, кого он встретил сегодня в городе. Убегая – нельзя оборачиваться! Обернулся – и ноги уже слабеют, становятся ватными, с каждом разом их все тяжелее заставлять двигаться вперед, подальше от чудовища.

А человек не унимался. Чарли метнулся в сторону, уклоняясь от удара и хвостом выбивая меч из рук, заходя за спину и, поймав руки в тиски своих пальцев, выворачивая кисти, заламывая локти и оставляя их висеть бесполезными плетьми вдоль тела.

Он опустился на одно колено возле стражника, почти бережно беря его искаженной болью лицо в ладони.

- Тебе следовало молчать, и тогда они, - лицо стража насильно развернулось в сторону «свидетелей»: - Возможно, остались бы живы.

Он поднялся, оставляя одну ладонь под подбородком и резко дернул ее вверх. Острые когти легко вошли под челюсть, заставив стража нервно забиться в конвульсиях. Пожалуй, он проживет еще немного. Достаточно, чтобы ремуо успел догнать беглецов.

Ему даже не надо было спешить – люди по сравнению с ним были слишком медлительны. Тело стража тормозило, заставляя сутулиться и пригибаться к земле. В какой-то момент, ремуо остановился и исчез из вида. Исчезло и тело стражника.

А через несколько мгновений оно кулем рухнуло прямо перед двумя испуганными людьми. Один из них был меньше другого. Ребенок?.. Ремуо спрыгнул с крыши ближайшего дома и не смог отказать себе в удовольствии снова облизнуться. Детский страх пахнет особенно вкусно.

Отредактировано Чарли Стим (26.05.2020 02:45:14)

У судьбы порой очень черный юмор. Закрывая дверь, она открывает окно, проем которого затянут железной решеткой. Протягивая над пропастью мост, она строит его из гнилых досок. А забрасывая легкой рукой на узкую тропинку, неизменно поставит поперек нее препятствие, обойти которое невозможно. Она заставляет выбирать не из двух зол меньшее, а то решение, что сама же шепчет на ухо. И это решение кажется единственно верным, неосознанно воспринимаемым как свое собственное.

Сейчас таким препятствием был ремуо. Некуда бежать, негде спрятаться, и единственное, что остается – попытаться закрыть собственным телом дорогого человека и втолкнуть в тень погуще в отчаянной надежде: а вдруг не заметит?

Но что тело да против когтей?.. Лишь секундная заминка – хрупкое, слабое, по горло закутанное в плащ, с явным признаком того, что его владелица не доедает. Из таких даже суп не сварить, не то, что наесться досыта. Их бы откормить сначала... Хотя бы тем же самым стражником - хуже ему уже явно не будет.

Взгляд на мгновение переместился на мертвого зверочеловека, чем и поспешила воспользоваться его случайная жертва. Неловкие первые шаги сменились более уверенным, хоть и беспорядочным топотом маленьких ног - подгоняемый хриплым «беги», ребенок все же ринулся бежать по темному переулку.

Интересно, что он сейчас чувствует, оставляя свою сестру (няню?..) на растерзание ночному монстру?

А жертва попалась смелая и даже говорящая, но слова ее развеселили ремуо. Враги? Кто?.. Вот эти жалкие людишки, что боятся собственной тени? Этот страж, который не может защитить даже себя, не то, что других?! Не отрывая пронзительного взгляда от худого лица, Чарли медленно приблизился, обходя девушку покругу.

- Женщины… дети… - он растягивал слова в такт мерно покачивающемуся за спиной хвосту, выговаривая по одному слову за каждый шаг: - Не враги… но добыча, - последнее произнес уже возле самого уха. В поле зрения снова оказался изувеченный стражник. Его не спасли ни его меч, ни одетая защита, ни даже тускло поблескивающий кортик, которым тот так и не успел воспользоваться. 

Ремуо неожиданно отступил на шаг, припал к земле и устремился в темную улочку, куда не так давно убежала добыча помельче. Драконы предпочитают молодое мясо – более мягкое и сладковатое, чем у взрослых особей.

Он бежал на звук, перемещающийся с одной стороны улицы на противоположную, а затем обратно, прерываемый на череду коротких ударов по деревянной поверхности. Девчонка, вероятно, пыталась найти защиту в одном из домов, да на свою беду оказалась в глухом районе. Окна были темны и безмолвны, на отчаянный призыв о помощи никто не откликнулся, а бедняжка уже выбилась из сил, устав звать и отбив костяшки пальцев о дубовые двери. Свернув в ближайшую арку, чтобы выскочить на другую улицу, уперлась взглядом в тупик. Самое время бежать назад, но из проулка уже слышалось рычание. Лучшее, что она могла сделать – это спрятаться за стоящими друг на друге ящиками у дальней стены, да молиться, чтобы монстр ее не нашел.

Тщетны попытки спрятаться от того, кто уже наблюдает за беспокойным метанием загнанной в ловушку добычи. Но Чарли не собирался ее убивать или даже намеренно калечить. Не сейчас, он подождет, когда у маленького представления будет зритель.

Живая и почти невредимая, лишь с несколькими ссадинами да порванным платьем, девчонка встретила свою сестру широко распахнутыми от ужаса глазами. Добыча оказалась на удивление бойкой и даже умудрилась оставить след от зубов на бледной коже, что несказанно позабавило ремуо. Без возможности шелохнуться и что-то сказать, связанная невидимыми путами, она находилась у монстра в лапах, а возле горла опасно раскачивался острый шип на конце хвоста.

- А вот и сестра. Мы уже заждались, не так ли?.. – перепуганной добыче оставалось только кивнуть.

Отредактировано Чарли Стим (28.05.2020 02:28:29)

Когда слабая жертва начинает скалить свои маленькие зубки на хищника в десятки раз опаснее нее – тогда-то и начинается самое интересное. Тогда совершается невозможное, что принято называть громким словом «подвиг». Но за подвиги приходится платить жизнью – в лучшем случае своей, а в худшем – пытаясь спасти одного человека, люди губят несколько десятков.

Что для монстра их жизни – трофей или добыча? В данной ситуации ни то, ни другое. Они – подарок на лютый праздник, подношение кровавому богу смерти или жертвы роковой случайности, оказавшиеся не в том месте, не в то время.

Ремуо все еще чувствовал страх, но теперь его разбавляла решимость, заставляя взгляд яростно гореть, а в руках сжимать оружие. Кинжал был чужд этим рукам: слишком непривычный, неправильный, его тяжесть заставляла руки дрожать.

Похоже этот детеныш был действительно важен для нее. Хвост предупреждающе развернулся, теперь указывая острием шипа на посмевшую приблизиться девушку.

- Готова умереть ради нее? - Чарли положил обе ладони на голову малышке, начиная медленно сдавливать ее, чувствуя, как сильней забилось сердце в маленьком теле, а дыхание участилось. Раздался жалобный стон. Давление на виски прекратилось, но лапы ремуо не убрал. – Что ты сделаешь, чтобы спасти ее? Сможешь убить себя у нее на глазах?

Убивать таких слабых было скучно, гораздо интересней было наблюдать за их сомнениями в попытке выбрать «лучший» вариант развития событий - лучший вариант собственной гибели. Можно было проявить героизм, броситься с кинжалом на дракона и быть растерзанной на глазах своей младшей сестры. Не менее отчаянным поступком было бы и самоубийство, с надеждой, что монстра устроит спектакль, и он отпустит дитя. Глупо пытаться убить того, кого убить не по силам, но можно перерезать кинжалом девчонке горло, и тем самым спасти от несомненно более мучительной смерти.

Но не смотря на ярость в глазах – ее все же было недостаточно, чтобы принять решение. Что-то мешало, тормозило, заставляя отчаянно метаться взгляду в поисках выхода.

Она не сможет себя убить. Даже если попытается, боль от ран или ужас в глазах сестры заставят остановиться. На это решимости у нее не хватит, а сил на то, чтобы попытаться вызволить несчастное создание из лап монстра, и подавно. Рэм видел перед собой человека, не склонного принимать сложные решения, человека, кто плывет по течению, кто вместо того, чтобы бороться – пусть неумело, пусть безнадежно – предпочитает положиться на судьбу и ждать, когда ее тиски захлопнутся поперек горла, обрывая последний вздох. Она принимала правила игры, но никогда не ставила свои условия. Может быть, потому что не было достаточного стимула?..

Ремуо снова сжал ладони, "выдавливая" новый стон, провоцируя и не спуская взгляда со своей жертвы.

Отредактировано Чарли Стим (01.06.2020 18:56:28)

Он оказался прав, к своему большому сожалению. Взгляд опустился вслед за рукой, продолжавшей сжимать оружие, казавшееся теперь бесполезным. Ярость прошла, унося с собой и разбуженный ею интерес ремуо к происходящему. Ее пламя погасло, так и не успев разгореться. Она сдалась, но зачем-то продолжала сжимать в руках кинжал. Рефлекс утопающего хвататься за соломинку, даже понимая, что она не спасет. Жизнь устроена так, что за нее приходится бороться – такому как он, такой, как она. Но она опускает руки, полагаясь – на что? На судьбу? На его снисходительность и.. «человечность»?

«Кто не борется, тот не достоин жить!» - так говорили в Корпусе. И они боролись, зубами цепляясь за жизнь, за смерть – за любую возможность, что позволит прожить еще несколько дней. Потому что даже в таких условиях сохраняли желание жить. Говорят, что это желание рождается внутри с момента появления на свет, что оно неотделимо от сути, что этому нельзя научить. Невозможно научить любить жизнь, но как же просто научить убивать.  Слабые не выживали. Старшая бы точно не выжила, а мелкая… у мелкой, возможно, был бы шанс.

Хрупкое тельце дернулось в руках, издав нечто похожее на всхлип. Ремуо убрал лапы с головы, медленно проведя ладонью по волосам, то ли размышляя над чем-то, то ли в попытке успокоить. Разумеется тщетной – слишком страшно быть рядом с монстром и не иметь шанса сбежать или защититься.

Именно таким благородным желанием прикрывали свои деяния юстициары. Это было не главным оправданием, но одним из главных: все, что они делают - во благо и ради защиты города и его населения. Ради защиты тех, кто не может за себя постоять, кто опускает руки в момент опасности, кто не ищет выхода, кто даже не пытается его найти.

Рэм уложил девчонку на землю, поднимаясь. Лицо, на котором мгновением ранее промелькнуло разочарование, теперь исказила злоба. Несколько быстрых шагов и он прижимает лапой старшую сестру спиной к каменной стене ближайшего здания. Длинные когти неприятно царапают кожу на шее, а под ладонью едва уловимо пульсирует сонная артерия. Отрывая от земли, поднял ее на уровень своих глаз, вглядываясь в лицо, нарушая собственное правило – никогда не смотреть в глаза жертвы. Зверь был так близко, что при должном везении и расторопности кинжал удобно вошел бы под ребра. Но не в этом случае. Он уверился в том, что жертва, даже будь у нее все шансы его ранить и сбежать – не воспользуется им. Да и он сам ей не даст: пальцы второй руки обвились вокруг запястья, заставляя выронить бесполезную железку.

- И ради таких мы…?! – окончание фразы было поглощено раздавшимся над головой хриплым карканьем. Птица дала о себе знать как нельзя кстати. Еще не время для правды. Не сейчас, не здесь и не ему ее открывать. Они должны сами понять, сложив с происходящим сцеженную по крупицам информацию из слухов. Да только смогут ли?..

Ради одних они умирали, по слову других - вырезали целые семьи. Часто незаслуженно, но им также не положено было знать всей правды. Место и время действия, цель и результат – вот и все, что было необходимо для задания. Остальное - непозволительная роскошь.

- Ты слишком легко сдаешься, - в голосе не было злобы, лишь досада. Зря они вышли из дома так поздно, зря пошли темной улицей. Он не собирался их убивать, но и просто отпустить уже не мог. Игра должна была продолжаться.

Чуткий слух уловил сбоку возню. Мелкая, даже не имея возможности двигаться, все равно пыталась что-то сделать – хотя бы отвлечь внимание монстра на себя. Сидевший до того на крыше ворон слетел, описывая дугу в воздухе, и приземлился на стоявшие неподалеку деревянные ящики, кося одним глазом на связанную. Случайность? Маловероятно. Сколько таких воронов с опаленным правым боком наберется в городе? Сколько из них будет следовать за одним конкретным ремуо от самых ворот до глухого переулка?

Зверь медленно опустил девушку вниз, и лишь когда ее ноги снова коснулись земли, разжал пальцы.

- Я отпущу ее с одним условием, - он бы поддержал любую идею, будь она озвучена с другой стороны, но они сами загоняли себя в тупик. Повезло, что они не нарвались на Зарака – тот бы не стал напрягаться с поиском вариантов, как оставить их в живых и даже относительно здоровыми.

Взгляд упал на ящики, а затем переместился на младшую жертву, тут же затихшую, стоило ему приблизиться. Не дело оставлять ее одну в такое время, мало ли на кого она нарвется. Подняв девчонку, подошел к ящикам и откинул крышку того, что был больше остальных. Размер позволял вполне «комфортно» спрятать одного маленького человека, а щели между досок обеспечивали достаточный приток кислорода. Усадив девчонку туда, почти бережно, хоть это и не было заметно со стороны, накрыл крышкой, водрузив сверху еще один ящик поменьше. Его вполне можно было сдвинуть взрослому человеку, но не ребенку. 

- Воздуха в нем на два часа, - озвучил, поворачиваясь лицом к старшей. Эту ложь легко разоблачить, если быть достаточно внимательным или уметь видеть в темноте. – Сможешь выжить в течение этого времени – вы свободны. Сможешь сбежать от меня – освободишь ее раньше.

Пусть бежит, прячется, зовет на помощь – что угодно, лишь бы не сдавалась. Не хочет бороться сама, значит придется заставить. Ремуо облизнулся, оскалив острые зубы, и ударил хвостом по деревянной поверхности. Звук эхом прокатился по переулку.

- Отсчет пошел.

Отредактировано Чарли Стим (05.08.2020 15:01:40)