На нос Альбионы что-то капнуло, и она, чихнув, открыла глаза. Над её головой темным пятном расплывался потолок с редкими просветами, сквозь которые и капала дождевая вода. "Крыша прохудилась..." - сонно подумала девушка, отстраненно отслеживая то, как мир постепенно обретает четкость, а веки становятся легче.
Дом был старый - ему было уже более девяноста лет. Отец чинил его по мере сил и возможностей, иногда помогали жители соседней деревни, но всё это было всё равно не то, и теперь хижина обветшала и понемногу приходила в негодность. К счастью, происходил этот процесс медленно и жить и работать практически не мешал. Конечно, она могла бы обратиться к людям, жившим поблизости, за помощью - разумеется, те не отказали бы целительнице. Но зверь внутри неё протестовал против, воспринимая подобное вторжение на свою территорию. Кроме того, она и не знала толком, как устроить всё таким образом, чтобы деревенские не столкнулись с ней в облике монстра. Да и вообще, Альба была более, чем неприхотлива, а работе состояние жилища не мешало - а потому ей было всё равно.
Впрочем, всё это промелькнуло на задворках сознания, так и не сумев оформиться в какие-либо конкретные мысли. Сам же монстр, даже окончательно проснувшись, не спешил вылезать из своего "вороньего кубла" - гнезда из вороха подушек и одеял - настороженно прислушиваясь. Вот мерный шум дождя нарушило пение какой-то птицы, и звериные уши дернулись, стали торчком, чтобы тут же настороженно прижаться к голове. К счастью, в остальном всё было спокойно, и она таки выбралась и подползла к одному из шкафов, набитых книгами и разными снадобьями. Из потайного ящика был извлечен камень Оршла с медным элементом, при одном взгляде на который Альба недовольно оскалилась: заряда должно было хватить еще раза на три кратковременного использования или на один длинный и один - буквально на четверть часа. Что ж, значит придется пока с превращениями повременить, а заодно скопить средств на новый амулет.
Собственно, Альбиона знала, что с этим делать. Неподалеку от её дома как раз должно было цвести одно редкое растение: свойства его были таковы, что столичные алхимики - даже те, у кого было решительно всё - готовы были платить золотом даже за одну веточку этого болотного растения. Вот только проблема в том, что растение это было настолько неприметным, что лишь монстр с её звериным обонянием и многолетним опытом могла различить его на фоне всей остальной зелени. Именно за ним она и собиралась отправиться.
Собираться долго не пришлось, и вскоре уже химера выползла из дома, внимательно оглядываясь. Путь её лежал в сторону болот.

Увы, усопшему было не суждено добраться до нужного ему растения, по крайней мере, не в ближайшее время.  Стоило ему сделать шаг-другой - и почва под его ногами странно и опасно задрожала, чтобы спустя несколько мгновений начать стремительно оседать под немаленьким весом мужчины. Это оказалась болотная топь, причем, если можно так выразиться, весьма "коварная": практически незаметная, умело маскирующаяся под обычную землю, поросшая темно-зеленой травой - обычная полянка, да и только. Даже среди местных далеко не все знали, где находится та безопасная тропка, с помощью которой можно было безопасно пройти на противоположный край этой лесной прогалины; так что, что уж говорить о Коэне, который явно бывал здесь еще тогда, когда это болото еще не успело появиться - вот потому так и не заметил подвоха. А еще, помимо всего прочего, топь оказалось настолько вязким, что даже если одинокий путник и умудрялся двигаться первое время - это ни к какому результату не привело: густая вязкая жидкость тормозила его с каждой минутой всё больше, обволакивала, а дно предательски ускользало из-под ног, заставляя погружаться всё глубже и глубже. И, в итоге, мужчина, вероятно, увяз буквально по горло, причем, что гораздо хуже - с руками. К сожалению, последнее обстоятельство не позволяло ему ухватится за что-либо и таким образом вылезти.
Неизвестно, сколько времени Шерниатэйл пробыл бы в таком положении - места-то были практически необитаемые - когда над его головой прозвучал незнакомый слегка порыкивающий голос, доносившися с дерева, росшего на краю поляны.
- Зачем вы здесь? - увы, даже если бы усопший и поднял голову, то, вероятно, почти ничего не увидел - этому мешала чрезмерно густая листва. Однако, вот, оттуда на него уставились два золотисто-алых глаза. Альбиона (а это была она) рассматривала незнакомца пристально, с недоверием, параллельно принюхиваясь. Судя по всему, в болоте застрял усопший - а это внушало определенные как надежды, так и опасения. С одной стороны, ходячие мертвецы не испытывали страха и не славились ксенофобией - так что, даже если она и покажется, то вряд ли чужак станет орать: "Аспаситепомогитечудовищесейчасменясожрет" и пытаться сначала убить химеру, а уже потом только осознавать, что она мирная и обижать никого не собиралась. А с другой: они издавна промышляли заказами на убийство и охотой на чудовищ.  Так что, вполне возможно, этот мужчина пришел в лес как раз в поисках самой Альбы, а тут такая удача - она сама его нашла. Так что, такая постановка вопроса была совсем не лишней: цель визита в эти места в данном случае была куда более важна, нежели сама личность усопшего.

Усопшим не ведомо чувство страха, они не вскрикивают, ахают или подпрыгивают от неожиданности, если только что-то из этого не является их целью или же они намеренно хотят показаться напуганными. Так что, не было ничего удивительного в том, что, когда Альбиона окликнула нежданного гостя этих топей, тот лишь спокойно, насколько мог, огляделся, удивительного не было. Самой же химере оставалось лишь радоваться тому, что незнакомец успел погрузиться в болото настолько глубоко, что уже не мог свободно вращать головой, а значит - понижались и его шансы разглядеть говорившее с ним существо. Да, вероятно, эта радость была несколько эгоистичной, однако подобный расклад не нес никакой угрозы усопшему - тот и так был мертв, как-никак - поэтому эмоции Альбы были понятны и, в принципе, простительны.
В общем, девушка могла бы еще долго рефлексировать по поводу своей внешности - благо, причин было предостаточно - но мужчина заговорил, и она навострила уши, внимательно прислушиваясь. Зверолюд... Что ж, здесь тоже было всё понятно: порыкивающий голос монстра говорил сам за себя. Да что там: из всех существ, в принципе, ей, действительно, наиболее близкими были именно зверолюды. Но, к сожалению, последние так не считали: даже для смесков зверолюдей разных пород Аль была слишком диким зрелищем. Да, не было еще такого зверочеловека, который видел бы её в истинном облике - но зато те, видимо, чувствовали её запах и реагировали соответственно.
Но как бы там не было, а отвечать-то требовалось.
- За цветком? За тем, который на краю поляны растет? - уточнила с некоторым сомнением Альбиона, разглядывая невзрачный цветочек со светло-сереневыми лепестками. Таких много цвело вокруг её дома - то есть, как раз в тех местах, куда практически никто не забредал, да еще и буквально неделю в году, лиса знала, где селиться. Полезный, при простуде и в некоторых алхимический снадобьях используется, но ничего из ряда вон выходящего. - Только за одним? Их тут много много растет, - и, подумав, добавила. - Ну, не совсем тут. Но неподалеку.
-... ты не мог бы мне помочь? Веревка была бы очень кстати, я не несу угрозы.
- Веревки у меня нет. Но помочь - помогу, - пробурчала химера. Конечно, дома у неё она наверняка завалялась, но пока Аль за ней ползать будет - мужчина уже и вовсе уйдет под воду. Так что, придется обойтись подручными средствами.
В следующий момент усопший наверняка услышал шорох и потрескивание, а буквально спустя несколько минут увидел... нечто: словно какой-то безумный химеролог пришил к довольно-таки крупному и длинному туловищу змеевика лисью голову и лапы хищной птицы. И эта тварь еще и разговаривала, к тому же. Спускаться с дерева она не спешила, а оплела в несколько колец ствол дерева, потянулась и протянула мужчине кончик хвоста, оснащенный жесткой шерстью.
- Держитесь за хвост и пытайтесь отталкиваться ногами, пока это возможно, - сказала химера. И как только тот сделал это, она сразу же начала тянуть хвост на себя, заодно выволакивая на нем и немертвый груз. Последний, признаться, был весьма немаленький - повезло, что сама Альба в этой форме была достаточно крупной, да и опора имелась. Так что с горем пополам, но ей, должно быть, удалось вытащить усопшего на более-менее сухой участок земли - после чего монстр вновь скрылась в зарослях.

Звездный дракон его знает, почему Альба не убежала, как только помогла усопшему выбраться на более-менее сухой участок поверхности, где он уже сам мог справиться, а просто скрылась в густых зарослях, откуда можно было как можно быстрее уползти дальше. Быть может, ей просто было интересно: прежде она видела усопших всего один или два раза, отличая их по постоянно преследующих их запахов мертвечины и пассивной магии, а также отсутствию практически любых других ароматов. Изредка эти ходячие мертвецы появлялись в Пестролиственном лесу, явно нанятые для того, чтобы убить какое-нибудь чудище из тех, что в кои-то веки рисковали завестись в этих местах - в такие моменты химера принимала человеческую форму, запиралась у себя в хижине и надеялась, что её принесет. А то таким охотникам, как правило, всё равно, какие у встреченного чудовища нрав и намерения. Если уж чудовище, то, значит, должно быть убито. Но этот усопший, вопреки обыкновению, не только был не убийцей или охотником, но травником, коллегой Альбы, да еще и явно испытывал к последней интерес - как бы странно это не звучало. Еще и за помощь поблагодарил... От такого нетипичного для представителей этой расы поведения девушка даже слегка растерялась и теперь никак не могла понять: он таким образом обманывает её, старается расслабить и привлечь к себе, чтобы затем убить? А в болото угодил просто по неосторожности? Быть может. Или же и в самом деле пришел сюда ради цветка? Ну, травами и всякими алхимически средствами от него действительно пахло, так что, рассказанная им история выглядела достаточно правдоподобно. Но всё же...
- Столичные алхимики... - фыркнула Альба. - Много они видели... А незнакомец тем временем вежливо представился - шипящее имя царапнуло слух - спросил, кто она. Посомневавшись еще немного, Альбиона всё же решила: эти места она знает как свои хвост и когти, а у незнакомца только меч - так что, скрыться наверняка успеет. Но, помимо этого, всё же требовалось принять дополнительные меры предосторожности.
- Я Альбиона. Альба, если хотите. Уберите меч - так, чтобы быстро достать не могли, - добавила ворчащим тоном монстр. И на всякий случай еще сказала. - Вам тоже не следует беспокоиться: если бы я хотела, то откусила бы вам голову, пока вы не могли двигаться. Или просто уползла бы, - конечно, логичный усопший не мог этого не понимать, так что её слова также были лишь жестом вежливости.
И только когда Шерниатейл отложил меч, башка химеры высунулась из зарослей, причем - не в том месте, откуда прежде доносился звук. На усопшего уставились два огромных глаза золотисто-янтарного цвета, зверь настороженно принюхивался и приглядывался к нему.
- Я почти не сомневаюсь, что на вашем пути не встречались подобные мне, - существо говорило мирно, однако в голосе всё равно звучали ворчащие нотки, но которые, скорее, свидетельствовали не о недовольстве, но о построении речевого аппарата. - Моя форма - результат крайне редкого, можно сказать, исключительного стечения обстоятельств. Собственно, можете называть меня химерой или гомункулом - в принципе, не ошибетесь.

Отредактировано Альбиона Силиврен (07.12.2019 00:22:19)

Аль и сама не знала, какой реакции ожидала от усопшего на её внешний вид. Впрочем, вариантов изначально практически не было, если учитывать их неспособность испытывать чувства и эмоции, так что... Нападать на неё он вряд ли бы стал, ибо должен был понимать, что существо сумеет как скрыться, так и напасть на него, пока тот будет возиться с мечом. Так что, наиболее вероятно, новый знакомый просто никак бы не отреагировал. Но реальность оказалась куда более причудливой, чем ожидала химера - несмотря на то, что лицо мужчины продолжало оставаться всё таким же холодным и неподвижным, в его светлых глазах она увидела... острый интерес? С одной стороны, это было столь же ожидаемым и куда лучше, чем ненависть или отвращение, а с другой - каким образом усопший мог испытывать такого рода чувство? Или же он притворялся, пытался убедить Альбиону - а заодно и себя - в том, что оно всё еще доступно ему? Всё же она не могла этого понять.
Тем временем усопший надолго умолк, во все глаза разглядывая монстра, а та, в свою очередь, не мешала ему, устроившись в зарослях на расстоянии нескольких метров, не приближаясь пока к мужчине, но и не уползая. В конце концов, ей тоже было, на что посмотреть: высокий - в длину лишь на метр с небольшим меньше самой девушки - крупный, явно закаленный тренировками... Не столь ловкий и гибкий, как отец, при жизни явно отдавал предпочтение силе и мощи... Человеческая часть даже мимолетно подумала о том, что мужчину по человеческим меркам можно даже назвать привлекательным. В то же время, как звериной части такие "тонкости" явно были до хвоста - она покамест пыталась определить, насколько сильная от него может исходить угроза, а также уязвимые места, чтобы знать, куда бить, в случае чего.
Наконец, усопший заговорил, и Альбиона склонила голову набок, чуть приоткрыв пасть и с интересом глядя на него. Не химера?.. Как интересно. Отец мне о таких тонкостях не рассказывал. Впрочем, понятно, он же не был химерологом, а тот эксперимент был единичным случаем... А вот с обозначением "гомункул" он не спорил, так что, возможно, это более верное определение.
- Ты человек... - Альба фыркнула, закрыла пасть, помотала головой.
- Так, да не так. Когда-то я была смеском ирнока и эльфа, а теперь у меня от него разве что частичка личности и воспоминаний остались, - Звездный Дракон, зачем она вообще это рассказывала какому-то незнакомцу? Впрочем, отчасти это было понятно - Шерниатейл был первым, кто не реагировал на неё отторжением. Да еще и его неподдельная уверенность в себе и внушительный внешний вид внушали определенное уважение. Так что, почему бы и не поговорить?
- Как я здесь живу?.. - этот вопрос заставил Альбу задуматься, вновь наклонив голову и приоткрыв пасть. Наконец она вновь фыркнула, повела хвостом. - Пополз... точнее, я поползу, а вы пойдете - покажу, - с этими словами химера вновь проворно нырнула в заросли. Удивительно, но столь крупное туловище двигалось практически бесшумно и незаметно, привычно скрываясь среди густых зарослей и лишь изредка шурша, указывая Коэну направление. Новая знакомая вела усопшего в самую глушь Пестролиственного леса, куда нога разумных практически не ступала - слишком уж буйной была здешняя природа и много крупных и опасных хищников. Идти пришлось достаточно длинным и запутанным путем, но вот наконец они в очередной раз свернули - и Шерниатейл смог увидеть небольшую, достаточно древнюю, но всё еще относительно крепкую хижину. Поднявшись на хвосте, химера повозилась с замком, окрыла дверь и, с сомнением в последний раз покосившись на гостя, буркнула.
- Проходите, - после чего сама нырнула в дверной проем.

- Можете осмотреться, - пробурчала - опять же, это была, скорее, особенность речи, влияние рычащих ноток в её голосе, а не дань настроению или отношению к Коэну лично - химера, запирая дверь за своим гостем.   
Переступив через порог, мужчина оказался в просторном помещении, напоминающем гостиную: здесь были стол и несколько стульев, шкаф с домашней утварью, узкая софа и дверь, непойми куда. В дальнем углу виднелся короткий переход, ведущий в закуток, выделенный под кухню и обустроенный таким образом, чтобы не портить и не загрязнять всё остальное помещение. Помимо этого, здесь была еще одна дверь, в данном случае, приоткрытая, сквозь которую мужчина наверняка разглядел... лабораторию?.. Точнее, одновременно и лабораторию, и мини-библиотеку: стен было практически не видно за множеством полок, одна часть которых была заполнена стопками книг, а вторая - разнообразными емкостями, вроде мисочек, колб и фиалов со всякими разными жидкостями; с потолка свисали пучки со свежими и сушеными травами. У дальней стены стоял письменный стол, в который, как, возможно, понял мужчина, был вмонтирован механизм, позволяющий корректировать его высоту; на нем располагались некоторые алхимические приспособления, а также несколько открытых тетрадей и книг. Также в этой комнате находился камин, в данный момент пустой. Сбоку виднелась еще одна дверца, однако маленькая - в неё Коэн не протиснулся бы, даже если бы встал не четвереньки - то ли каморка какая, то ли что еще. Конечно, в этой лаборатории-библиотеке не хватало полноценного рабочего оборудования, но уже для усопшего наверняка странным и интересным являлось то, что все эти книги и алхимические и целебные снадобья здесь вообще были, в обители такого существа, как Альбиона.
Пока же усопший, вероятно, осматривался, монстр подползла к шкафчику с утварью, добираясь до потайной ниши, откуда на свет божий были извлечен сверток с одеждой и малым амулетом Оршла с медным элементом. "Ползать полезно для здоровья, но я предпочитаю по старинке – ножками" - звучали в её сознани слова Коэна, а перед внутренним взором замерла его легкая улыбка. "Надо же, шутит... Интересно, он специально создает видимость эмоций - вежливость и всё такое - или же просто умер совсем недавно, потому и до сих пор действует по привычке?" - думала она. - Если хотите, могу превратиться в человека, - предложила Альба вслух.

- Довольно мало места для такого длинного тела, - задумчиво произнес усопший, очевидно, соотнеся небольшие размеры рабочего кабинета и трехметровое в длину туловище химеры. В ответ на что последняя негромко фыркнула, попутно копаясь в ящике.
- Места мало - материалов много: приходится изворачиваться, - не повышая голоса - благо, слышимость в пределах двух комнат была более, чем хорошей. Причем, последняя часть её фразы могла трактоваться как в буквальном, так и переносном смыслах: нужду как придумывать способы умещать всё необходимое на небольшом пятачке пространства, так и перемещаться и устраивать гибкое змеиное тело таким образом, чтобы не порушить всё одним неосторожным мановением хвоста.
- Признаться, я ожидал увидеть берлогу или руины, а никак не домик алхимика...
- Ага, я тоже читала эти сказки, в которых всякие злые чудовища обитают в этих самых норах и зловещих развалинах, - у Аль вышло чисто лисье фырканье, она тряхнула головой, дернула усами. - А на старую злую ведьму я ни в какой из форм не похожа, так что, такое жилье мне по статусу не положено, - в голосе существа ощущалась явственная снисходительная усмешка по отношению к тем, кто распространял подобные ярлыки - в том числе, и по отношению к самому мертвецу. Хотя, ожидания последнего были понятны: он считал Альбиону зверем - разумным, умеющим разговаривать, но всё же пока лишь зверем. А где живут звери? Правильно, во всяких норах и берлогах. Если только он не домашний - а так это или нет, Коэну пока не было известно. Но всё равно забавно. О том же, что мертвец ошибся, Аль даже говорить не стала - и так всё понятно.   
-... Наверняка, трудно со всем этим управляться лапами, - задался закономерным вопросом гость; прозвучали его слова, конечно, практически как насмешливая усмешка, однако девушка их как таковую не восприняла, хоть и была весьма ранима во всем, что касалось её естественного облика.
- У меня развит хватательный рефлекс и когтей строение, отдаленно напоминающее руки человекоподобных, - отозвалась она вслух, осторожно опуская вещи на софу, после чего обернулась к Коэну и, насколько возможно, вытянула перед собой лапы, которые действительно немного напоминали человеческие: соколиные когти делились на две фаланги, не такие подвижные, как как обычные пальцы, но и не такие, как у птиц. - Писать ими только очень неудобно. А так более-менее, - монстр повела хвостом из стороны в сторону, что в её системе знаков было эквивалентно пожатию плечами у человекоподобных.
- Могу, - пробурчала химера в ответ на вопрос о превращении, пристально наблюдая за мужчиной краем глаза - тот казался... удивленным? "Опять притворяется, небось". - Только это будет выглядеть, мягко говоря, отвратительно, - сочла нужным предупредить она. А после, вздохнув, продела голову в шнурок подвески с медным элементом.
Казалось бы, чем можно напугать или шокировать хотя бы в малой степени четырехсотлетнего усопшего, повидавшего столь много, что большинству окружающих и не снилось? В данном же случае у Коэна наверняка появились некоторые шансы получить ответ на этот вопрос. Будь он живым в период расцвета своей боевой славы, то наверняка ему стало бы не по себе, а если бы был юнцом, еще только ставшим на путь воина - Шерниатейла наверняка стошнило бы. Ведь как обычно происходит трансформация при использовании медного элемента? Что-то в духе: "Хоп - и на месте одного существа буквально по щелчку пальцев появляется другое". Здесь же за дело словно бы взялся безумный, но полный энтузиазма скульптор, намеревающийся слепить из того, что было - человеческое тело. Угрожающе затрещали кости, чешуя начала лопаться, свисая темными нитями, пасть оскалилась, глаза закатились, тело съеживалось в длину и толщину, скукоживалось, словно смятая тряпка, зато лапы начали вытягиваться до размера человеческих рук. В какой-то момент по полу прокатился жутковатый клубок из смеси слизи, внутренностей, кровоносных сосудов, ошметков кожи и зверо-человеческих конечностей... И вот, наконец, с пола, тяжело дыша, поднялась обнаженная тощая юная девушка, лишенная, казалось, практически какой бы то ни было пигментации - о том свидетельствовали белоснежные волосы и белая кожа. Или нет - ключицы, лопатки и плечи покрывал слой чешуи, а из-за завесы гривы волос на Коэна уставились два золотых глаза с вертикальными зрачками. Устроившись на софе, она споро накинула на себя такие же белые рубашку и штаны, после чего обернулась к усопшему.

Альбиона знала, что процесс её трансформации из огромного чудовища в хрупкую полукровку выглядит, мягко говоря, жутко и отвратительно: это она-то к подобным вещам уже привыкла, так что могла спокойно наблюдать - ну, насколько это было возможно - за процессом превращения в зеркале, а неподготовленному-то зрителю это каково?.. Хорошо еще, что её гость являлся усопшим и потому, по идее, не должен был ни извергнуть из своего желудка всё, что было съедено ранее, ни с воплями ужаса побежать куда глаза глядят, ни грохнуться в обморок, ни броситься с оружием на химеру. Вместо этого мужчина замер, как истукан, слегка наклонив голову набок и впившись взглядом в превращающуюся хозяйку дома. Так он продолжал стоять, даже когда всё закончилось, и Альба замерла в позе эмбриона на полу, лежа в луже слизи - побочном продукте процесса транформации - вдыхая обновленными легкими пахнущий целебными травами и алхимическими снадобьями воздух. Впрочем, Коэн мог заметить, густая синевато-сиреневая жидкость выпустила несколько пузырей, после чего пришла в движение, потекла и начала совершенно самостоятельно впитываться в тело девушки, которая как раз приняла сидячее положение, растирая лицо бледными ладошками. Также быстро стало ясно, что эта слизь - также часть тела той: на тонких жеребьячих ногах в кое-каких местах отсутствовала кожа, обнажая мышцы - и вот на её-то место как раз и накладывалось вещество, застывая и преображаясь в недостающие лоскуты кожного покрова.
Только когда этот процесс окончательно завершился, монстр закончила дышать и, поднявшись на ноги, подошла к софе, надевая разложенную заранее на ней одежду. На попрежнему пристально наблюдавшего за ней гостя она не обращала пока внимания. Конечно, будь Альбиона обычной девушкой, а он - обычным мужчиной - потребовала бы у него отвернуться и не смотреть, пока она не попросит. Но, во-первых, звериная часть в ней играла весьма значительную роль - а та, в свою очередь, к вопросу наготы была равнодушна: "Ты, вон, чуть ли не всю жизнь без одежды ползаешь - и ничего". От холода её защищали чешуя и шерсть, в охоте или самозащите не помогала - а, значит, была бесполезна. Вот человеческое тело: оно, да, хрупкое, его беречь надо - так что, изволь одеваться, да и если притворяешься для человекоподобных своей - изволь следовать их правилам, сколь бы глупыми они тебе не казались. А, во-вторых, Коэн был усопшим - и потому просто не мог испытывать ни смущения, ни физиологической тяги, - будь даже перед ним восхваляемая всеми первая столичная красавица, а не тощая, с мальчишеской фигурой, с расбросанными тут и там по телу островками чешуи Альба. А раз так, то какой смысл вообще был просить мужчину отворачиваться? Так что, Тишь не стала тратить время, а просто оделась, устраиваясь на софе и устремляя вопросительный взгляд на Шерниатейла.
Вот только первый его вопрос заставил её озадаченно склонить голову набок: "Его это действительно так уж беспокоит?.. Или просто опять притворяется - и жесты эти же растерянные оттуда?..". Но что бы там Альба себе не думала - а отвечать всё же надо было.
- В детстве было больно, - пожала она плечами. - А потом, понимая, что выбор слишком мал, со временем свыкаешься. Так что, сейчас мне было просто немного неуютно и неприятно.
-... Как ты себя чувствуешь в этой форме?
- Сложно сказать, - химера притянула колени к груди, зябко поежилась, накидывая на плечи плед - это при том, что снаружи царило лето. Пожала плечами. - С одной стороны, звериная форма для меня как-то привычнее... естественнее, можно сказать. А с другой - человеческая более удобная в плане общения. Да и руки... - она поднесла к лицу собственные кисти - тонкие, бледные, чистые, с гибкими пальцами и коротко подстриженными ногтями. - С ними столько всего можно делать... - губы Аль тронула тень мечтательной улыбки. И тут же исчезла. - А с другой... ноги, - она постучала указательным пальцем по коленке, - это мои руки в истинной форме. И ходить ими очень неудобно, я бы сказала. Точно также, как обычному человеку, не акробату - всюду передвигаться исключительно на руках.

- Тогда потренироваться в акробатике будет не лишним, - будь мужчина живым - и девушка бы решила, что он издевается: ноги - точнее, их слабость - единственное, на что досадовала Альба в человеческом облике. И эта его фраза много кого могла вывести из себя: с такой возмутительной иронией говорить о болезненных для кого-то вещах - особенн, если знать, что к чему. Впрочем, насколько могла судить Альба, усопшие тоже могли издеваться - специально, с какой-то конкретной целью, пускай при этом ничего и не чувствуя. Но нет, похоже, Коэн был не из таких, и похоже, что он вовсе не хотел обидеть свою собеседницу - потому и говорил тихо, только не учел, что химера его всё равно слышит.
- Тренируюсь. Потому и могу ходить - но остальное за пределами моих возможностей, - усмехнулась девушка, с трудом поднимаясь и, опираясь на трость, стоявшую у софы и доселе остававшуюся незамеченной, подошла к столу, наливая себе какой-то травяной отвар из кувшина, стоявшего на столе - всё тело до сих пор болело от превращения, изредка в нем похрустывали некоторые позвонки, окончательно становясь на свое место, голова болела. А это снадобье помогало Альбионе прийти в себя. Шерниатейлу она его предлагать не стала - тот всё равно был мертв, так что даже вкус напитка оценить не мог. За это же выступала и звериная часть, оценивавшая всё происходящее исключительно с точки зрения "полезно-бесполезно" или "весело-скучно". А угощение не принесло ни пользы, ни радости - а потому ну его.
Вероятно, Коэн терпеливо дождался, пока девушка вернется на своё место, поскольку только после того, как она закончила пить и опустилась обратно на софу, он заговорил вновь.
-... а ты выглядишь как ребенок, но мыслишь взросло. Как долго ты здесь?
- Во-первых, я не выгляжу как ребенок, - нахохлилась Альба, от чего её лицо и вправду стало почти детским - при том, что оно и в самом деле выглядела не по годам юно. Ведь девятнадцатилетнюю над вид девушку и вправду было сложно назвать ребенком или даже отрочицей. - А, во-вторых, вы тоже не выглядите умудренным годами старцем, - и вправду, если говорить исключительно о внешнем облике, то их с Коэном разделяло, максимум, лет двадцать - и лишь с людской точки зрения это было солидной разницей. Впрочем, понятно, что для усопшего - похоже, он существовал уже достаточно долго - юная на вид Альбиона казалась ребенком. В любом случае, разговор был не об этом, и химера задумалась, припоминая...
- Когда мы сюда перебрались, мне было... - это было безумно давно, и монстру - даже с её-то хорошей натренированной памятью - приходилось напрягаться, вспоминая события тех далеких дней, - почти четыре года. Значит, с тех пор прошло... сейчас мне сто лет, - закончила она задумчивым тоном.

- Хороший возраст, жизни не угрожает, - у усопшего было лицо озабоченное лицо целителя, благословляющего пациента, который после долгой болезни наконец-то встал на путь выздоровления.
- Любой возраст угрожает жизни, - мягко сыронизировала химера. - Поскольку, чем больше нам лет - тем ближе мы к смерти, - правда, гостя это могло не волновать - всё-таки тот, как-никак, уже умер и успел просуществовать после этого еще лет четыреста с небольшим, если верить словам мужчины. Да, всё-таки, немаленький срок, Альбе столько и не светило. Впрочем, нужно ли было ей это?..
Когда же Шерниатейл засобирался, заметив мимоходом, что на улице темнеет, девушка недоуменно моргнула - и в самом деле, уже когда они встретились на болоте, смеркалось, а теперь... И в самом деле, гостю уже пора - оставаться ему на ночь у Альбионы было бы несколько... неуместно, скажем так. А вот шутку - пусть даже произнесенную, похоже, обычным для усопшего тоном - она оценила, ухмыльнулась. Выслушав просьбу, кивнула спокойно.
- Конечно, я вас до дороги, которой крестьяне пользуются, там уже не заблудитесь. Будете один шататься по этой глуши - всё зверье мне распугаете, как потом охотиться прикажете? - последняя фраза, конечно, была шуткой, пускай и обладающей частью правды. К тому же, Коэн опять мог влезть куда-то не туда и застрять - а Альбе потом ищи его. - Только, сейчас, погодите пару минут, я превращусь обратно - а то амулета хватит еще на минут десять - за это время мы ничего не успеем. А превращаться обратно черт-те где и черт-те как я желанием не горю.
Как не странно, возвращение к облику монстра казалось куда менее ужасающим и тошнотворным: чешуя, находившаяся на плечах, шее, ключицах и лопатках вдруг пришла в движение, буквально, растекаясь по всему телу и покрывая кожу, череп словно бережно сдавили невидимые пальцы, лепя из них лисью морду, тело странно извернулось, руки и ноги затрещали, вывернулись, всё тело словно бы тянуло в разные стороны, чтобы конечности обоих обликов смогли соотнестись друг с другом... И вот на пол соскользнула уже знакомая Шерниатейлу химера, которая аккуратно взяла в когтистые лапы сложенную ранее одежду и спрятала её в шкаф вместе с камнем Оршла. Кроме того, она надела сумку, которую закрепила на крупном туловище с помощью нескольких ремней.
- Всё, пошли, - пробурчала Аль, на сей раз не оговариваясь, выскальзывая из дома в густую летнюю темноту и ведя за собой Коэна. В это время суток её практически не было видно, и лишь ярко выраженные шорохи и голос позволяли последнему ориентироваться, не отстать и не потерять новую знакомую. Сколько так шли - неизвестно, но вскоре они оказались на краю большой поляны.
- Погодите здесь, я сейчас, - пробурчала чешуйчатая и затерялась, только шорохи были слышны - как она возится где-то поблизости. А спустя минут десять в ладонь Коэна ткнулась лисья морда, привлекая к себе внимание.
- Вот, держите. Вы же за этим пришли, верно? - в руки усопшему сунули небольшую коробочку, в которой как раз удачно выползшая луна высветила несколько тех самых цветков, за одним из которых он и заявился в лес этим днем. Убедившись, что это то, что нужно, химера повела его далее. Вскоре они вышли на большую дорогу, ведущую через лес.
- Вот, она ведет прямо к опушке, где деревня еще находится, - поведала Альба, тыча кончиком хвоста на дорогу. - По ней же и до города дойдете.

- Доброй ночи и легкого пути, - сдержанно пожелала ему в ответ Альбиона, не подтверждая и не отрицая слова Коэна по поводу того, что они еще увидятся. Сейчас её голова была занята другим, да и, чтобы ответить хоть что-то, сначала требовалось определить своё отношение к его заявлению - а такового на данный момент как раз и не имелось. Поэтому она так ничего и не сказала на этот счет. В итоге, химера лишь помахала на прощание хвостом и нырнула в заросли, не став провожать гостя взглядом: зачем, да и мало ли кто будет возвращаться в такой час через эти места и не дай, Звездный дракон, увидит её. Да, темно, конечно, да и натренировалась за долгие годы Альба прятаться так, что даже самый глазастый соглядатай ничего не заприметит - а всё же лучше не искушать судьбу.
Следующая неделя прошла в рабочих хлопотах: Альбиона решила набрать не только собрать трав, за которыми изначально собиралась в день знакомства с усопшим, но и сварить по несколько порций разных зелий, деньги с продажи которых не были бы лишними - ей нужно было купить как можно больше камней Оршла.
О новом знакомом она практически не думала - с одной стороны, ей было чем заняться, а с другой... Альбиона так и не решила, как относиться к усопшему. По правде говоря, её настораживало то, с какой легкостью она заговорила с незнакомым существом  рассказала ему часть своей истории. Собственно, поведала девушка совсем немного, но даже это уже было несколько странно для молчаливой и недоверчивой по отношению к окружающим Альбы - вот так просто взять и спокойно поговорить с незнакомцем. Да, конечно, она, как и многие другие, что живые, что мертвые или как разумные, так и дикие, нуждалась во внимании и общении. Но всё же ей до сих пор казалось, что общения с пациентами и редкими встречами со столичными коллегами вполне достаточно - особенно, если учитывать её же замкнутый характер. Но, стоило отдать Коэну должное - он был весьма незаурядным собеседником. Да, даже с учетом того, что практически ничего не рассказывал о себе, всё больше задавал вопросы и изучал взглядом девушку. Но сами манеры, жесты, редкие слова, внешность... Сложно сказать, почему, но всё это умиротворяло химеру, вызывало в ней некое чувство доверия - и это, конечно, на тот момент казалось не очень хорошим ей знаком. "Не привыкай к хорошему" - оддернула себя монстр и решительно выбросила мысли об усопшем из головы.

У неё это почти получилось, но Шерниатейл спустя некоторое время вновь напомнил о себе: староста одной из окрестных деревень - тех, что находились на окраине Пестролистного леса - передал ей посылку от "большого такого, внушительного мертвеца ходячего с темными волосами". Альба удивилась, не ожидая ничего подобного, но поблагодарила и послание забрала. Из герба на восковой печати она сделала вывод, что усопший является аристократом - впрочем, для неё это ничего особо не значило. А вот послание ввергло девушку в настоящий ступор: книги и золото... ей?.. Что это: благодарность за помощь - но ведь монстру и простого "спасибо" тогда за глаза хватило, о чем она и заявила. Просто подарок? Но зачем? К ним еще прилагалось письмо, но химеру в нем заинтересовала только последняя часть - восторги столичных коллег её интересовали мало, которая не несли в себе ни пользы, ни удовольствия - которая, опять же, весьма удивила химеру. В конце концов, Аль ничего не сделала такого, чтобы столь щедро одаривать её... Подумаешь, цветочков несколько ему подарила... Тоже ей, неоценимая помощь... Она подумывала о том, чтобы вернуть, по меньшей мере, деньги, но, подумав чуть, передумала: во-первых, усопший был прав - золото лишним не будет, особенно в ситуации Белой, а во-вторых, никто усопшего не принуждал делать ей столь дорогой подарок, а отказываться будет не вежливо.
Спустя дней семь после отправки посылки Коэном последнему пришел ответ - на свитке пергамента, источающем запах трав и алхимический снадобий было выведено стремительным, но аккуратным почерком:
"Признаться, меня весьма удивил ваш подарок - предпочту называть его именно так, поскольку заслуги своей в ликовании моих столичных коллег не вижу вовсе. Но не стану делать вид, что он мне не нужен, и ограничусь благодарностью и постараюсь отплатить вам той же монетой, если будет возможность.
За приглашение также спасибо, как-нибудь я воспользуюсь им. Вы тоже заглядывайте ко мне, ежели будет возможность.
С уважением, А. С."

Подарок Коэна, в том числе, в виде золота пришелся весьма кстати, вдобавок ко всему прочему: за травы и некоторые алхимические снадобья, собранные и приготовленные за эти несколько недель, денег выручить удалось значительно больше, нежели девушка ожидала с самого начала. И потому сейчас она могла себе позволить не просто спокойно передвигаться по городу, а не от темного угла к мрачному закоулку, чтобы, как только ощутит, что время человеческого облика подходит к концу - так можно было быстро спрятаться куда-нибудь. А дальше ползком-ползком через окраины, до городских стен, изученными и почти никому не известными тропами - пока не доберется до леса; правда, иногда везло найти какую-нибудь телегу, в которой было навалено слишком много вещей, чтобы имело смысл специально приглядываться, чей хозяин направлялся в Пестролистный лес или, хотя бы, в ту сторону - тогда Альба пряталась среди пожитков, свернувшись клубком и прикрывшись чем-нибудь и так доезжала до тех мест, откуда до дома было недалеко. Но сейчас дела обстояли значительно лучшим образом: купив несколько больших камней Оршла, химера могла себе позволить не только навестить немногочисленных городских пациентов, но еще зайти к некоторым знакомым коллегам. В столице её знали как замкнутую и нелюдимую травницу, юную, но "умненькую" и "подающую большие надежды". Аль было смешно, но для них это было всяко лучше, чем правда.
В последнюю очередь - не из пренебрежения, просто маршрут оказался выстроен таким образом - она зашла к своему коллеге и автору нескольких хороших учебных пособий по зельеварению, все из которых ей удалось собрать в свое время. Ломиналь встретил её радостно, но несколько осторожно, не называя ни "доченькой", ни "внучечкой", как остальных. И понятно, почему: они столкнулись на рынке примерно года три назад, Альбе, уже давно обладавшая наметанным глазом, выбирала целебные травы, а эльф сунулся под руку, начав бурно, пускай и шутливо, вестимо, восторгаться ответственностью нынешней молодежи. Ну и химера, и без того уставшая, развернулась и рыкнула на старика - тот аж попятился от неожиданности. А ведь это даже не полноценный угрожающий рук был - так, громкое, предупреждающее ворчание. Конечно, неловко ей тогда было - жуть, но эльф с тех пор зауважал её и привычных шуточек не отпускал. Кто знает: может, эта хрупкая дева еще и кусается?.. Лучше не рисковать. А так, конечно, отношения у них были весьма теплыми, и монстр по мере возможности всегда старалась заглядывать к Ломиналю.
Эта встреча, казалось бы, на первых порах ничем не отличалась от остальных, но в какой-то момент девушка вдруг насторожилась, и уже спустя мгновение стало понятно, почему. Ломиналь, углядев кого-то в окне, извинился и бодро выскочил наружу, чтобы спустя несколько минут уже вернуться, ведя за собой... Коэна?.. Причем, лицо у последнего при виде Альбы стало совсем удивленным - похоже, вопрос последнего касательно действительности эмоций ученого оставался в силе. Дав понять несколько удивленному эльфу, что они уже знакомы, мужчина опустился в кресло напротив и обратился к девушке.
- Взаимно, - лаконично кивнула та в ответ на приветствие. - Да, весьма, спасибо большое. К слову, очень удачно мы встретились - у меня как раз тоже есть кое-что для вас... - и, покопавшись немного в заплечной сумке, Альбиона протянула Шерниатейлу небольшой сверток, содержимое которого наверняка заставило его удивиться еще больше и даже более того - затрепетать. Хорошо еще, что Ломиналь как раз отошел куда-то - иначе его реакция была бы непредсказуемой.
Это была книга - старая, потрепанная временем, написанная от руки, на обложке значилось имя автора: "Ксанафий Силиврен". Его владелец был настоящей легендой в мире алхимии и обладал великолепной памятью, так что даже рабочие записки вел редко - и потому каждый его труд ценился на вес золота. Он очень долго жил в Тор-Шолле, пока в какой-то момент по совершенно неизвестным никому причинам внезапно снялся с места и, буквально, пропал без вести. Позже, конечно, нашелся, но возвращаться отказался и вообще свел контакты с общественностью до минимума.
И, в таком случае, сам собой напрашивался вопрос: откуда у Альбионы такой раритет?

Шерниатейл принял реликвию бережно, умудряясь одновременно и удерживая фолиант одними лишь кончиками пальцев, дабы не повредить его, и не рискуя дать ему упасть. Причем, Альба отметила, что саму книгу от разглядывал он разглядывал недолго - так, скользнул мимолетным взглядом по написанным от руки строкам, а после перевел его на её владелицу заинтересованный взгляд.
-... Но вот я не помню ни одного такого в Пестролистном лесу, да и не слышал я чтобы старина Силиврен интересовался подземельями - когда я видел его последний раз, то он их терпеть не мог... - на этих словах мужчины глаза девушки на миг расширились от удивления, а рот на миг приоткрылся - то ли от удивления, то ли она хотела что-то спросить. Тем не менее, химера словно передумала и потому закрыла его, внимательно глядя на собеседника.
"Он знал моего отца?.." - удивленно подумалось ей. "Впрочем, почему бы и нет?.. В конце концов, судя по всему, они коллеги, да и жизнь у обоих долгая, они могли встречаться что до того, как мы перебрались в Пестролистный лес, что после."
- О... Ксанафий действительно не любил подземелья, - едва не назвав эльфа по имени, но вовремя опомнившись, сказала девушка вслух. - Определенную часть жизни, как и я, он прожил в Пестролистном лесу, - по факту, Аль не солгала, но и правды не сказала, скорее - кое-о-чем она просто предпочла сознательно умолчать. - Мы были с ним близко знакомы, алхимии я училась у него. Для меня он всё и записывал.
Вообще-то, обсуждаемый покойный даже для своих малочисленных учеников мало что записывал, но с Альбионой дела обстояли совсем иначе. Ксанафий и так отличался весьма мягкосердечным нравом, а перед дочерью еще и чувствовал огромную вину за то, что с ней произошло. Ведь что с ребенка-то взять? Это ему самому надо было смотреть внимательнее. Потому и говорил не раз: "Детям нужны любовь и забота, и такому ребенку, как Аль - тоже, только раза в два больше, как минимум" - подразумевая то, что из-за собственной внешности девочка могла чувствовать себя чужой и ненужной. Вот он и старался проявлять свою любовь самыми разными способами, в том числе - взял в себя в руки и записывал всё для дочери, не полагаясь на её полу-звериную память.
Сам же Коэн разрешил задавать ответные вопросы, и Альба на секунду задумалась. Наконец глянула на него.
- Я могу спросить, откуда вы знаете... Ксанафия? - спросила она. И тут же замотала головой в ответ на последнюю реплику. - Нет, не стоит. Если хотите, я могу дать вам и другие его труды. Всё равно вся полезная и необходимая информация у меня уже выписана, а вам они, полагаю, будут небезынтересны.
Тем временем со двора вновь послышался шум, вновь показался Ломиналь, который шустро прошел через гостиную, выглянул на улицу, а спустя минуту обернулся к гостям.
- Прошу прощения, мальчик мой... Альба - работа не дремлет. Был рад с вами повидаться, но... - старик красноречиво развел руками. - Можете оставаться здесь - чай еще есть - я постараюсь вернуться как можно скорее...
- Благодарю за гостеприимство, Ломиналь, но мы с господином Шерниатейлом уже, пожалуй, пойдем, - химера нашарила трость и встала, тяжело оперевшись на неё, и они с Коэном вышли на улицу.

Тишь сидела и не отрывала внимательного взгляда от лица усопшего, понемногу извлекавшего из памяти и медленно рассказывающего о том, как он познакомился с её отцом. Конечно, будь она в истинном облике, то любопытство её было бы видно невооруженным глазом: уши стояли бы торчком, лисьий нос шевелился из стороны в сторону, а хвост подергивался бы в предвкушении. А так Альба только и сделала, что чуть поддалась вперед, показывая свою заинтересованность. Конечно, не очень годится так вести себя в разговоре с малознакомым человеком, по крайней мере, так сказал любой мало-мальски знающий в переговорах человек, ибо показать незнание чего-либо означалало показать, вероятно, свои слабость и уязвимость в данном вопросе. Однако в данном случае девушке подобное поведение было простительно: всё же, во-первых, речь шла об её отце, о той части прошлого которого до рождения химеры, последняя практически ничего не знала - он не желал об этом упоминать - однако очень хотела узнать. А, во-вторых, она всё же не была ни безэмоциональным усопшим, как её собеседник, ни мастером самоконтроля - но просто несколько наивной и прямолинейной химерой, только и всего.
Хотя, сама по себе история Шерниатейла не была такой уж необычной, пускай и довольно таки занимательной. В его словах, описывающих покойного алхимика, Альбиона действительно узнавала своего отца и с нежностью вспоминала его. И упоминание немертвого мужчины о том, что приключилось, стоило эльфу взойти на борт, заставило её слегка рассеянно и, одновременно, тепло улыбнуться своим воспоминаниям: она в который раз убеждался, что талант ко влипанию в разного рода приключения на ровном месте ей передался именно отца, что бы там по этому поводу там не говорили, возмущаясь, родители... Конечно, можно было бы подумать, что ученый хвастается - по крайней мере, когда вскользь упомянул, что именно его вмешательство послужило причиной возникновения переломного момента в ходе событий - однако девушка понимала, что он не из тех, кто так поступает. Как потому, что у него просто характер не такой, так и по той причине, что он, как усопший, уже не видит в подобном поведении смысла. Поэтому девушка лишь молча кивнула и скрыла ностальгическую улыбку.
Позже, когда Коэн пригласил её зайти к нему в гост, Альба задумалась - всё же она не слишком любила заходить на чужую территорию, особенно настолько далеко от дома... Впрочем, тут стоило помнить о том, что мужчина и так знал, с кем имеет дело и до сих пор ни на сознательном, ни на интуитивном уровнях не производил впечатление существа, желающего причинить монстру какой-либо вред. Поэтому она кивнула.
- Если только не надолго... - пробормотала вслух девушка. Они шли достаточно долго: до поместья Коэна не только оказалось неблизко добираться, но еще и приходилось идти медленно, так как последнему приходилось подлаживаться под медленный прихрамывающий шаг его спутницы. Та шла, настороженно принюхиваясь и зыркая по сторонам золотыми глазами из-под белых прядей. Хотя, по правде говоря, места, через которые они проходили, чем дальше, тем больше нравились ей. И вот, долго ли, коротко ли, но они вошли на территорию поместья.