Презентация новой книги всегда была событием волнующим, и сулящим много новых впечатлений.

Дзана, что ни говори, любил общаться со своими читателями. В отличие от остальных писателей нынешнего века, что сторонились людей, занимаясь своим ремеслом в одиночестве, и, частенько, в нищете, пронырливый и жаждущий признания Занзана шел по совершенно другому пути. Свой талант, ничтоже сумняшеся, он разменивал смело на звонкую монету и народное признание, будучи четко убежденным в том, что именно за его идеями и образом действий лежит будущее письменного слога. Уверенный в своих силах, обласканный вниманием народных масс, имеющий за спиной такую опору, как процветающий его трудами Печатный Дом – уникальный образчик того, как технический прогресс может изменить все, резко и сразу, - у Дзаны в итоге не было причин сомневаться в своей правоте.

Порой, правда, он размышлял над этим вопросом на досуге, лениво философствуя, и задаваясь вопросом – чье же именно имя оставит в итоге свой след в веках? Его собственное, написанное на сотнях ярких обложек, что можно было углядеть в самых разных руках по всем Тор-Шолле, или имена тех, чьи труды стояли на пыльных полках библиотечных архивов, подъедаемые постепенно пронырливыми мышами да вечно голодным, жучиным племенем?

Фыркнув, Занзана сделал глоток из бокала с фруктовым, сладковатым и легким вином – уж как минимум, его творения уже нашли свою публику, и это точно были не мыши.

Писатель щедро тратил деньги на такую вещь, как репутация. Он ценил своих читателей, а от того не стеснялся им это демонстрировать. Снять на целый день в личное пользование целый постоялый двор не из последних, да еще и не в самом дурном районе? Пожалуйста. Оплатить услуги поваров и прислуги, обеспечив гостей с лихвой напитками и легкими закусками? Само собой. Предоставить читателям и преданным фанатам возможность перекинуться словом с кумиром, да еще и заполучить экземпляр новой книги с его личной подписью?

Вы еще спрашивайте!

И не важно, что сюда пришли сегодня люди самого разного социального положения, сословия и достатка. Все они были теми, кто читал его книги, их воедино соединяла любовь к одним и тем же сюжетам, одним и тем же персонажам, и, резонным образом – уважение к одному и тому же довольно жмурящемуся сейчас писателю, что размашисто подписывал очередной разворот титульной страницы, не забывая при этом произнести пару теплых слов в адрес отчаянно краснеющей, дородной дамы, что протянула ему робко книгу. Кажется, она была женой булочника? Он, честно признаться, прослушал.

Рыбаки и ювелиры, торговцы и купцы, стражники и домохозяйки – все эти до ужаса разные, но разделяющие одни и те же вкусы в литературе люди и не-люди собрались сейчас под этой гостеприимной крышей, общаясь, обменивая мнениями, отдавая должное бесплатным напиткам и еде. Все было чинно, мирно и до умиления интеллигентно, к вящей гордости Дзаны: пусть, пусть воротят другие нос от столь простецкой публики! Вот оно, доказательство, что не высокое происхождение делает человека достойной личностью, но собственные, личные качества характера и кругозор.

Ну а еще причиной умиротворенного спокойствия, возможно, было то, что весь алкоголь тут был крайне скромного градуса, а еще наличие бдящих зорко по углам наемных охранников, что призваны были хранить на этом мероприятии порядок.

Доверяй, но проверяй, как считал Занзана.

Сам писатель сейчас сидел за отдельным, невысоким и драпированным алым, бархатным покрывалом столом – жутко вульгарная вещь, но писателю она почему-то нравилась. Перед ним лежала его неизменная, узнаваемая тут многими походная ручка, раскрытый рабочий блокнот и стоял одинокий фужер с вином – смочить пересохшее горло, не более. Размышляя лениво, но не забывая при этом чарующе, зубасто улыбаться публике, он довольно легкомысленно сейчас накручивал на палец ленту, что украшала собой ворот его рубахи, белой и пышной, щегольской донельзя. Нет, конечно, можно было заявиться сюда в своем старом-добром летном костюме, но право слово, зачем?

Ликорис, неизменный спутник Дзаны, без которого его почти никогда и не видели толком, сейчас лежал за его спиной, свернувшись крупными кольцами и прикрыв сонно глаза мутноватой пленкой внутреннего века. Дракон принял облик змеевика – более компактный и удобный для закрытого помещения, чем обличье огромного виверна. Безусловно, он мог обратиться привычно полной копией своего хозяина, что неизменно вызывало у читателей Занзаны бурю восторга, но также это и вносило немало путаницы. Веселой, но все же излишней сегодня.

Ведь нынче был великий день! Дзана Занзана, известный своими безобразно популярными сериями авантюрных романов, любимых многими сборников историй, очерков и так же кулинарными сборниками – ведь хэй, все великие дела начинаются с малого, - сегодня презентовал что-то совершенно новое. А именно – «Атлас путешественника»!

Содержание этой книги многих его читателей сбило с толку, но, тем не менее, захватило в любом случае. Ведь эта скромная, небольшая и компактная книжка содержала в себя массу информации, разбитой удобно на главы, любовно пронумерованные и рассортированные на титульном листе. Все, что странник хотел бы знать об окружающем его мире – начиная от флоры и фауны разных регионов, заканчивая правилами охоты и наукой чтения следов. Да, сведения подавалась сжато, кратко, во многом – в общих чертах, - но, во-первых, все самое нужное и важное так и так упоминалось, а во-вторых – как это все подавалось!

Даже те, кто были далеки от романтики дальних странствий, зачитывались взахлеб тем легким, чуть смешливым и автобиографическим слогом, которым Дзана изложил свою задумку на бумаге. Ни единой сухой, академической строчки, ни единой капли лишней воды, что так любили лить авторы научных талмудов! И даже иллюстрации и карты, пусть и черно-белые, но стилизованные изящно под ручной рисунок, тут были отпечатаны – атлас ведь, что ни говори.

Это было что-то новое, необычное, что-то такое, что Тор-Шолле еще не видывал ранее.

Что-то, чем Дзана Занзана гордился даже больше, чем своими прошлыми произведениями.

А потому он, не мудрствуя лукаво, приветливо улыбнулся рыжеволосой девице, что шла целеустремленным шагом к его столу, растягивая тонкие губы в своей зубастой, фирменной улыбке. Видимо, пришло время подписать очередную книгу.