Алые языки солнца медленно исчезали за горизонтом, позволяя мраку окутать запутанные улицы города-столицы. Люди, поднимая усталые взгляды к нему, медленно возвращались по домам, барам, кабакам и тавернам. Некогда переполненные и оживленные улицы превращались в безжизненные пустоши, по которым пробегалась редкая кошка да патруль королевской стражи.

Так по одной широкой улице, что простиралась от площади Миора и Лайна и до бедного района, расположенного возле западных ворот Тор-Шолле, шли молодой парень со светлыми волосами пшеничного цвета и женщина, на чьем лице начали проявляться первые морщины. Они оба были разодеты в легкие доспехи королевской стражи и медленно, даже неспешно возвращались обратно в казармы.

Несмотря на воцарившуюся вокруг панику, заставляющее каждого жителя столицы с опаской оглядываться по сторонам, в этот день, ясный и относительно теплый день, в округе было на удивление тихо. Проказы ли это коварной матушки-судьбы или очередное затишье перед бурей, парень не знал. Он, нахмурив брови, оказался в плену собственных мыслей и невольно потупил взгляд.

- Эй, ты меня вообще слушаешь? – недовольно поинтересовалась женщина, что все это время шла рядом с ним. – Или кому я все это говорю?

- А… - неохотно протянул Алан, бросив краткий взгляд на стражницу. – Прости, задумался о своем.

Женщина недовольно вскинула бровь и, цокнув, ускорила шаг – не видела смысла продолжать диалог. Алан лишь молча последовал ее примеру. Сколько бы еще длилось их молчание, неизвестно, но неожиданно стражница остановилась и, локтем ударив Алана в бок, ехидно ухмыльнулась:

- Эй, смотри! – она пальцем указала на здание, в котором горело множество огней; на скрипучей вывеске, которую раскачивал из стороны в сторону озорной ветер, можно было разглядеть картинку толстого кабана – трактир. – Не хочешь зайти расслабиться после тяжелого дня?

- Нет, - резко отозвался генерал, как почувствовал очередной удар в бок.
- Да ладно тебе, Ал! – возмутилась женщина. – Всего лишь пару кружек пропустить, что в этом такого?
- Нам нужно вернуться в казармы и предоставить отчет за сегодняшний день, Римма.
- Всего лишь пару глотков, это не займет много времени, - Римма усмехнулась.
- Нам было велено возвращаться вместе… - однако его уже никто не слушал, стражницы рядом не оказалось. – Римма! – выкрикнул он ее имя и поспешил за ней.

Парень прекрасно знал, что если Римме что-то взбредет в голову, то она не сможет отделаться от подобной мысли даже при всем своем огромном желании, и поэтому женщина, довольно ухмыляясь, с громким хлопком отворила двери трактира. Запах дешевого алкоголя, перемешанный с затхлостью и прогорклым жиром, тотчас ударил в нос, заставляя Алана скривиться, а от тусклого освещения – да и от прокуренного насквозь помещения – прищуриться.

Здесь, в обители пьяного угара, абсолютно каждый посетитель был навеселе: они, захлебываясь местным пойлом, гоготали и выкрикивали бессвязные слова друг другу, гордо называя это интересной беседой. Римма незамедлительно направилась к барной стойке, а Алан, брезгливо наступая на пол трактира, неохотно пошел за ней.

Как только заказ в виде двух кружек пива, не самого дорого, но и не самого дешевого, Римма направилась за свободный стол, что находился в самом дальнем углу заведения. Плюхнувшись на стул, она терпеливо начала ожидать заказ, периодически подкалывая генерала за его излишнее «чистоплюйство» - он с недоверием косился на местную мебель и старался лишний раз ее не касаться. Мало ли что.

Спустя несколько минут на стол им поставили долгожданную выпивку, слегка расплескав содержимое по столу. Алан заметил недовольный взгляд ее соратницы и нарастающее, как снежный ком, желание ввязаться в неприятности и успел вовремя ей напомнить об их скором возвращении к маршалу. Раздосадовано хмыкнув, стражница сделала пару глотков, и Алан неохотно повторил за ней.

Чем дольше Алан находился в этом трактире, тем сильнее у него начинала тяжелеть голова, а в глазах все расплываться, двоиться. В ушах раздавался противный звон, от которого невозможно было спрятаться. Генерал попробовал встать с места, но стоило только ему сделать один шаг, как ноги подкосились, и он почти упал на пол, успев ухватиться одной рукой за рядом стоящий стол. Нет, что-то было не так. Он не мог опьянеть за пару небольших глотков от обычного пива! Отчаянно пытаясь собраться с силами и встать на ноги, Алан окинул взглядом помещение, в котором еще несколько минут назад активно спорили друг с другом пьяницы, и с ужасом осознал, что все посетители лежали. Кто на полу, кто на столе, а кто развалился на стульях. «Что за чертовщина?..» - очередная отчаянная попытка встать на ноги не принесла результатов – парень, чья рука соскользнула со стола, рухнул, ощущая, как тяжелеют его веки, а взгляд застилает мгла.

***

Голова раскалывалась на несколько частей, словно по затылку, самому незащищенному месту, ударили чем-то тяжелым. Алан вздрогнул и зашипел, изо всех сил пытаясь открыть глаза, но тело не слушалось его. Он, согнувшись пополам, залился тяжелым кашлем. Дышать было тяжело… Душно, отсутствие воздуха душило его, вынуждая ловить воздух ртом, как делают это выброшенные на сушу рыбы, а от жуткого запах кислятины неприятно скручивало живот. Открыть глаза представлялось чем-то невозможным. Вокруг раздавались тихие всхлипы и едва слышные причитания.

Алан машинально дернулся, и почувствовал, как его сердце пропустило пару глухих ударов, а по телу пробежались холодные мурашки. Он попробовал пошевелить руками и пальцами случайно дотронулся до кого-то живого, а сами запястья оцарапались о какое-то дерево. Кэррон вновь залился сильным кашлем, от которого начинало тошнить, и, глубоко вдохнув, запрокинул голову назад. С трудом разомкнув глаза, парень скривился от света лампы, что висела над ним и ослепляла его. Он почувствовал себя летучей мышью, залетевшей в окно дома, где бурно полыхало пламя камина.
Постепенно зрение возвращалось, размытые образы, что огромными непонятными пятнами мельтешили перед глазами, становились более четкими и понятными, вызывая у Алана сильное чувство ужаса и отвращения. Он находился в крохотном помещении, поглощенным полутьмой, а перед ним сидело множество сломленных людей и нелюдей, разодетых в какие-то рваные тряпки, и прикованных к огромным балкам. Многие были без сознания, и лишь только редкие пленные могли говорить.

Генерал попробовал резко дернуться, но все тело было слабо, и он только вновь оцарапал запястья об грубое дерево. И снова. И снова. Выдохшись, Алан снова прокашлялся. Бесполезно… Все его попытки были бесполезны. «Черт!» - тихо выругался парень, в очередной раз осознавая свою абсолютную беспомощность. Неужели он действительно достоин носить звание генерала, если из раза в раз его жизнь оказывается в чужих руках? Он попробовал оглядеться по сторонам, пытаясь увидеть Римму, но женщины рядом не было. «Да что б все…» - прошипел он, пытаясь встать на ноги, но те продолжали не подчиняться ему.

Сколько бы Алану пришлось совершить безуспешных попыток в слепой надежде освободиться от оков, все были неудачными. Он окончательно сдался, как только почувствовал, как по его руке потекло что-то теплое – стер кожу до крови на руках. Осторожно подняв голову, генерал внезапно заметил, как на него смотрит неизвестная ему девушка, что сидела напротив него все это время, со слегка заостренными ушами.

- Ты… - тихо начал он, пытаясь собрать свои мысли в единое целое. – Ты знаешь, что случилось?