Бал – это торжество ненасытных змей, приползших со всех уголков столицы за свежими слухами. Они, «дружелюбно» оголяя ядовитые клыки, делились друг с другом последними новостями и событиями, чрезмерно приукрашивая их своими домыслами и фантазиями и нередко доводя их до абсурда. Злостное шипение, доносящееся со всех сторон, противно резало слух – празднество всегда превращалось в светский гадюшник.

Бесчисленное множество незнакомых людей и нелюдей, в чих венах бежала аристократическая кровь, заставляло Алана, рожденного от низших людей, чувствовать себя не в своей тарелке. Он стоял возле буфета, где находился не один десяток различных закусок, и отстраненно смотрел на вино в своем бокале. Здесь, в замке роскоши и богатства, он был чужим, несмотря на свое громкое звание генерала королевской стражи: неумение вести светские беседы делало из него отвратительного собеседника, а слушать о грязной службе стражей не каждый желал.

Слегка отпив вина, Алан заметил на себе игривый взгляд молодой девушки, которая под руку шла со своим мужчиной. Ухмыльнувшись в собственных мыслях, он улыбнулся уголками губ и едва заметно кивнул – в глазах юной особы сверкнул интерес, который тотчас растворился, стоило только кавалеру приобнять свою даму сердца за талию. Кэррон прекрасно осознавал свою природную красоту, которую сейчас подчеркивал дорогой камзол темно-синего цвета, и не удивлялся бесконечным игривым улыбкам со стороны женщин.

- Я рад, что ты пришел! – знакомый голос с легкой хрипотцой заставил блондина обернуться.

Не нужно было обладать особой внимательностью, чтобы разглядеть в статном мужчине-ирноке всеми уважаемого маршала королевской стражи. Он, расплывшись в теплой улыбке, медленно подходил к Алану в сопровождении беловолосой женщины преклонных лет, целой свиты юных девушек, застенчиво хихикающих между собой, и одного серьезного юноши, что шел по правую сторону от Кенлада Форта. Остановившись рядом со своим подчиненным, мужчина протянул ему руку, и Алан, поставив бокал на стол, ответил на этот жест крепким рукопожатием.

- Для меня было честью ответить на Ваше приглашение.

- Приятны слышать такие слова! – мужчина добродушно рассмеялся. – Хочу представить тебе свою семью, это, - он плавным жестом указал на женщину-ирнока, что тепло улыбалась молодому генералу, - моя супруга, Лаира Форт, эти стеснительные барышни мои дочери: Инара, Велия и самая младшенькая – Ламира, а с этим серьезным молодым человеком вы и так знакомы.

Встретившись взглядом с его сыном, Дэниалом Фортом, Алан почувствовал, как в его сердце вновь вспыхнула неприязнь к этому парню, ведь он – будущий преемник поста маршала королевской стражи, и этого никто не скрывал. Пытаясь подавить в себе разгорающееся чувство раздражения, молодой генерал, наклонившись и осторожно взяв руку Лаиры Форт, поцеловал ее: «Рад с вами познакомиться», девушкам отвесил сдержанный поклон, а юноше пожал руку.

- Я также хочу познакомить тебя с графом, устроившим это прекрасное торжество. Он будет рад увидеть тебя собственными глазами, так как наслышан о тебе.

- Надеюсь, что наслышан о самом хорошем, - Алан улыбнулся.

- Об этом можешь не волноваться!

Кенлад наклонился к своей супруге и, поцеловав ее в щеку, что-то прошептал ей на ухо, на что госпожа едва заметно кивнула. Затем мужчина развернулся и направился в сторону огромного зала, где как раз пребывало большинство гостей. Молодой генерал незамедлительно последовал за мужчиной.

Как только двери буфета отворились, Алана мгновенно захлестнули мягкие ноты мандолин, флейт и виол, под приятное звучание которых непринужденно общались гости, создавая неприятный гул. Здесь воздух был сперт и душен, и от этого у многих на лице выступала краснота. Кенлад Форт ловко скользнул в толпу приглашенных на бал людей и «растворился» в ней, вынуждая генерала незамедлительно последовать за ним.

Маршал королевской стражи завел диалог с неизвестным мужчиной, в усах и бороде которого виднелась россыпь седых волос. Он был немного полноват, но держался статно и уверенно, слегка опираясь на трость. Заприметив Алана, мужчина широко улыбнулся, и вокруг его глаз проявились многочисленные морщины, своеобразные символы зрелого возраста. Это был граф, в чьем поместье как раз и проходил весь этот грандиозный бал.

- Алан, я хочу представить тебя своему лучшему другу, с которым мы вместе прожили не один десяток лет, это граф Ренард Герре, - Кенлад указал рукой на полного мужчину, и блондин тотчас поклонился – упустить такой шанс было равносильно позору. – Именно он созвал всех нас в честь столь замечательного события, соединяющего влюбленные сердца – свадьбы.

- Я рад, что Вы приняли мое приглашение, мистер Кэррон, - граф неожиданно засмеялся. – Что за забавные совпадения, не иначе как судьба!

Однако поинтересоваться, каком совпадении говорит Ренард Герре, Алану не удалось. Не успел он открыть рот, как к графу и маршалу подлетел взволнованный мужичок и, обильно жестикулируя и задыхаясь, начал о чем-то рассказывать. Лица друзей мгновенно помрачнели. Сдержанно кивнув, они извинились перед Аланом и куда-то ушли, оставив его наедине с собственными мыслями.

Все поместье с самого начала праздника было змеиным логовом: верхушки общества, с ехидством и презрением - или это все же игра воображения? - поглядывали на Алана, оставленного на произвол судьбы, и противным полушепотом перебрасывались друг с другом словами. Молодой генерал чувствовал, как их любопытные взгляды пронзали его спину, но старался сохранять лицо спокойным, даже отрешенным от всей этой суеты, но в мыслях царил сумбур.

Безымянный мальчишка с гнилой родословной... Кто бы мог подумать, что однажды его нога ступит на мраморную плитку, которой бережно устлан пол в поместье графа, и будет есть и пить то же самое, что и выходцы из богатых семей? Алан прекрасно знал, что многих это оскорбляло, ведь его статус генерала, заполученный потом и кровью, не переписывал его прошлое с нуля. Наоборот, оно лишь сильнее привлекало внимание. Так было, так есть и будет.

Рядом, буквально в паре метров от Алана, кружились в грациозном танце гости. Он смотрел на них безучастно несколько минут, после чего решил добраться до ближайшего буфета - жажда, что медленно иссушала его горло, начинала надоедать. Генерал подозвал к себе слугу графа и предупредил того, что он будет возле буфета, если маршал с хозяином поместья вдруг будут его искать. Мужчина послушно кивнул, и Алан мгновенно скрылся в толпе.

Вино... Напиток, о котором слагают стихи и песни, а о его волшебных свойствах готов распинаться каждый винодел (и не только). Молодой парень смотрел в свой бокал, слегка наклоняя его в разные стороны и наблюдая за колеблющейся жидкостью. Алан чувствовал себя лишним: вся эта напыщенная роскошь, лицемерное поведение и наигранные чувства по отношению друг к другу вызывали у него смешанные чувства отвращения и... понимания. Как бы не хотел это признавать, но он ничем от них не отличался. Блондин сжал бокал чуть крепче.

- О, неужели я собственными глазами вижу выдающегося генерала? - рядом с Аланом раздался чей-то неприятный скрипучий голос, вынуждая юношу обернуться на него.

К нему подходила женщина эльфийка, наряженная в дорогое пышное платье. На вид ей было около сорока человеческих лет, потому что кожа, пронизанная редкими морщинами, уже начала терять свою былую эластичность - щеки слегка выглядели дряблыми. Она шла медленно, осторожно переставляя ноги, и слегка покачивая бедрами. Оказавшись в шаге от генерала, она взяла бокал с вином со стола и, слегка подняв его перед своими глазами, выпила за за успехи выдающегося защитника короля. Алан лишь скромно - лицемерие - улыбнулся и тоже выпил свой напиток.

- На таких мероприятиях Вы не частый гость, - начала эльфийка и, слегка прикрыв глаза, приподняла уголки губ. - Не простите мою наглость поинтересоваться, что сегодня заставило Вас прийти на торжество графа?

- Приглашение самого маршала, Кенлада Форта, - спокойно ответил Алан, отведя свой взгляд в сторону. Общаться с эльфом ему не хотелось.

- О... - загадочно протянула она и слегка склонила голову в сторону, с интересом разглядывая молодого Кэррона. - А не отведете ли Вы меня к нему? Хотелось бы лично поприветствовать столь выдающегося ирнока...

Парень чувствовал ее хищный взгляд, что пожирал его целиком. Он был для нее добычей. Женщина, что старше его на сотню лет, видела в Алане лишь мгновенное развлечение, о котором можно будет забыть на следующий день. От этого ему стало не по себе, и, стараясь не показывать свое отвращение, что пыталось проскользнуть на его лице, парень лишь покачал головой в ответ:

- Прошу меня простить, но это невозможно, - Алан опустошил бокал вина, - потому что маршал с графом вынуждены были отойти, чтобы разобраться с возникшими недоразумениями, поэтому их, скорее всего, некоторое время не будет, - он поставил его на стол и, повернувшись лицом к эльфийке, слегка поклонился. - К сожалению, я вынужден оставить Вас, мне также нужно идти.

***

Балкон, освещаемый тусклыми отголосками света, - единственное место, где никого не было, где царила тишина. Ступив за пределы душного зала, Алан глубоко вдохнул свежего воздуха - в уставшей голове постепенно начало проясняться, а обрывки разных мыслей складываться в целостные картины. Он подошел к перилам и оперся руками о них. Все же эти торжества выматывали сильнее тренировок, и он не был к этому готов.

Или просто начал поддаваться могущественной силе вина.

Когда за его спиной раздался громкий стук каблуков, Алан не придал этому никакого значения - множество девушек и женщин сейчас находилось на балу у графа, поэтому не удивительно, что кто-то из гостей также решил избавиться от удушающих объятий и выйти на свежий воздух. Однако звук шагов приближался, а не отдалялся, и только Алан хотел было обернуться, как он прекратился, а на его плечо осторожно легла чья-то рука

- Неожиданная встреча.

Кэррон почувствовал, как его сердце, пропустив пару ударов, замерло, а по телу словно прошелся разряд молнии. Он замер, не в силах пошевелиться, не в силах поверить. Этот голос... тихий и успокаивающий, как шелест листвы, такой знакомый, такой... родной. Парень рвано выдохнул, чувствуя, как пальцы, тонкие и хрупкие, обжигают его кожу сквозь слой одежды. Нет, этого не может быть, это слишком нереально. Сердце, словно запертая в клетку птица, затрепыхалось, и Алан почувствовал, как его резко бросило в жар. Он обернулся.

Все тот же нежный взгляд глубоких глаз и теплая улыбка встретили его, как и почти два десятка лет назад. Словно ничего и не произошло. Он смотрел на девушку с золотистыми волосами, собранными в аккуратную прическу, и не мог пошевелиться, не мог вымолвить и слова - мысли, как испуганные звери, разбежались в разные стороны, оставив Алана ни с чем. Ему казалось, что стук сердца - прекрати! - можно было услышать из зала. Он был взволнован, он был потрясен, но в то же время и потерян. Однако даже так его холодная маска, приросшая к его лицу за время службы в стражах, не оказалась отринутой - парень лишь произнес, слегка склонив голову:

- Сколько лет... а ты почти не изменилась.

Его голос не дрогнул, но руки тряслись. Алан убрал их с глаз своей сестры и сделал несколько шагов вперед, к залу, где люди все еще продолжали танцевать. Он не хотел смотреть ей в глаза. Боялся? Возможно, ведь в детстве, одолеваемый дикой ненавистью к матери, он высказал ей все свои мысли в красках, а сейчас даже не знал, что он к ней чувствовал. Ненависть? Любовь? Чувство вины? Презрение? Алан тихо цыкнул, ощущая, как его мысли, последние остатки надежды, растворяются в отголосках вина. Он не знал, что сказать. Не знал, что стоит делать. Не знал, как ему быть. Шаг, еще один шаг по направлению к залу, и Алан оказывается охвачен праздничной атмосферой, из которой он бежал еще мгновением ранее.

Потрясение. Сначала было потрясение, бурным потоком захлестнувшее сознание стража и увлекшее его на самое дно: Алан чувствовал, как в груди испуганной птицей бьется его сердце, а шелест ее невидимых крыльев глухим эхом раздавался в ушах; все его тело пробрала легкая дрожь, а на лбу появилась легкая испарина. Он быстрым движением руки провел по лицу, словно желая смахнуть все эти мысли на землю, и шагнул внутрь зала, душного зала, переполненного десятками танцующих людей и нелюдей.

Неправильно. Все это – неправильно, это нелепая шутка глупого шута, что день и ночь скакал возле избалованных аристократов, развлекая их собственным существованием. Просто не может быть... Прохладный порыв ветра осторожно лизнул широкую спину светловолосого парня и аккуратно, как мать касается своего дитя, подтолкнул его вперед – двери, ведущие в главный зал, тихо закрылись. Этого всего не может быть. Генерал почувствовал, как его маска хладнокровия треснула – на лице, пусть и на краткий миг, проскользнула нервная усмешка. Это... все реально?  Он, слегка склонив голову, оправил дрожащей рукой камзол, вдохнул спертый воздух главного зала и быстрым шагом, желая раствориться в разношерстной толпе, направился в сторону буфета.

«А вот ты изменился». Эта фраза, произнесенная тихим полушепотом, хоть и растворилась в праздничном шуме, однако в самый последний момент успела несмываемым пятном въесться в память. «Изменился». Она, как громкий звон колокольни, раздавалась у молодого стража в мыслях, вынуждая раз за разом прокручивать ее в голове. «Изменился, да?» - он тихо хмыкнул, сжав кулаки. Нет, он всегда был таким, просто она видела его другим. Или же это он во власти терпкого вина хотел так думать?

Не успел он скрыться среди танцующих пар, как его сестра легкой и бесшумной походкой оказалась возле него. Вновь дотронулась до его руки, вынуждая остановиться, а затем, будто бы по волшебству, оказалась перед ним. Вскинула голову и взглянула на него с ожиданием. Алан замер от уверенного и решительного огня, горящего в этих голубых глазах, не в силах пошевелиться, стиснул зубы. Сердце все еще продолжало взволновано биться в груди, и стража вновь охватил невидимый и неощутимый жар, медленно поглощающий все его тело.

Он не заметил, как крохотная ладонь Элли мягко легла в его руку, как осторожно сжала ее, словно боясь отпустить. Блондин нервно сглотнул скопившуюся во рту слюну, выдохнул – в горле неприятно саднило от усиливающейся жажды. Казалось, будто музыка, все это время пронизывающая бальный зал громкими и звонкими мелодиями, как назло стихла, привлекая к ним все больше и больше любопытных взглядов, ядовитыми клыками вгрызающихся в его спину. Он не отпустил Элли, не попытался скрыться за разноцветными нарядами дворян, лишь молча сделал шаг в сторону кружащихся в вальсе пар – до ушей донесся противный змеиный шепот, они их обсуждали – здесь, в царстве лицемерных улыбок и фальшивых речей, необходимо играть по их правилам, иначе… Алан едва заметно прищурился. Иначе ты станешь посмешищем, тем самым шутом, над которым аристократы привыкли измываться.

Однако не успел он сделать и несколько шагов, как неожиданно остановился и посмотрел на Элли – на его лице читалось удивление, самое настоящее удивление, которое генерал постарался скрыть за обычным безразличным взглядом. Ничего не ответил, ничего не сказал. Оказавшись в окружении танцующих людей и нелюдей, Алан положил руку на талию сестры, а затем она скользнула на спину, второй же осторожно перехватил ее кисть. Даже сквозь одежду чувствовалось тепло ее крохотного тела. Немного склонил голову, сделал шаг вперед и, едва ощутимо придерживая Элли, повернулся, беспрекословно следуя ритму музыки.

- Как и все балы до этого, - наконец ответил страж; в его голосе чувствовалась холодная сталь. – Вычурны снаружи, гнилы внутри, - он на мгновение замолк, заглядывая в глаза юной девушки. – Значит, это ты… невеста графа?

Этот вопрос не требовал ответа, но даже так он словно гром разрезал сотканную из различных нот лоскут музыки – генерал оступился, сбиваясь с заданного ритма. Несмотря на то, что его обучали танцам, они давались тяжело: той нежности и мягкости, которыми был пропитан каждый шаг учителей, у него никогда не было. Вновь шаг вперед, поворот…

- Как… вы встретились? – неуверенно спросил страж, отведя взгляд куда-то в сторону и почувствовав, как сердце пропустило пару ударов.

Возможно, из-за удушающего воздуха и силы вина особая тишина, укрывшая невидимым полотном их двоих, действовала Алану на нервы – впервые за долгое время он не хотел молчать.