Алан никогда не задавал лишних вопросов, когда ему что-либо поручали. Если это приказ вышестоящих, то его выполнение не обсуждается. Таковы были его правила. Однако сегодня он впервые засомневался в правильности своих принципов, когда его неожиданно попросили... поучаствовать в постановке, созданной известной группой бродячих актеров.

Когда генерал королевской стражи услышал такой приказ, он сначала подумал, что это всего лишь шутка, только вот серьезное лицо и холодный тон маршала говорили об обратном. Пришлось закусить язык и покорно повиноваться - приказ есть приказ.

Парень, разодетый в костюм монаха, нервно оглядывался по сторонам, пытаясь выглянуть из-за кулис. По гомону, что раздавался по ту сторону сцены, можно было понять, что там собралось не менее сотни жителей столицы, жаждущих увидеть представление. Этот факт заставлял его нервно терзать рукава своего костюма - меча с собой не было, да и кто разрешит его взять на выступление? Он окинул взглядом оставшихся актеров, которые неустанно повторяли про себя свои реплики и не обращали никакого внимания друг на друга. "Хоть бы побыстрее все закончилось", - нервно выдохнул Алан и отошел в сторону, где никого из актеров не было.

Неожиданно мальчишка вылетел на сцену, и зрители зааплодировали его появлению, а потом толпу окутал восторженный шепот от рассказанной им предыстории. Алан хмыкнул и сложил руки на груди. Сюжет, в котором он участвует, казался ему скучным и неинтересным, ведь в нем не было ни бандитов, ни предателей, с которыми можно было бы схлестнуться в кровопролитной битве. "Как сказка, рассчитанная на сентиментальных женщин".

Внезапно мальчишка-ведущий выпрыгнул со сцены и скрылся за кулисами. Он внимательно осмотрел всех актеров, а затем, прищурившись, показал на Алана и махнул рукой, указывая на сцену: "Блондинистый, твоя роль!" Генерал опешил, он уставился на мальца и продолжал непонимающе смотреть на него. Он не мог быть первым, чисто логически не мог, но этот озорной юнец ловко подбежал к нему и, схватившись за монашескую рясу, начал тянуть Алана в сторону заинтересованной толпы.

- Да понял я! - недовольно рявкнул он и, отмахнувшись от надоедливого мальчонки, вышел на сцену.

Как только он оказался перед толпой, люди замерли в ожидании. Они внимательно следили за каждым его движением, как голодные звери, но Алан держался, несмотря на внезапно охватившее его волнение - не любил допускать ошибки, даже самые незначительные. Опустив голову, он начал медленно идти вдоль сцены, изображая уставшего путника, который будто бы смотрит вдаль. Приложив руку к глазам, он прищурился и, тяжело вздохнув, проговорил:

- Сколько дней я уже в пути? Десять? Или больше? А города так все и нет на моем пути... О, милостивая Эдолина, прошу, дай мне знак, направь меня, куда же следует идти!

Алан попробовал изобразить мучения уставшего монаха, но из-за отсутствия должных театральных навыков это выглядело немного... странно, но толпа, к счастью, не обратила на его искривленное лицо никакого внимания. Все взгляды были устремлены лишь на следующего актера, вышедшего из-за кулис.
[STA]Способен искупить любой ваш грех[/STA][AVA]https://i.ibb.co/h8btXh9/14.png[/AVA]

Что планировал сделать Дзана?

Ну конечно же, отлично повеселиться за чужой счет!

Участие в театральной постановке было далеко не самым странным способом провести досуг в его репертуаре, поверьте – но пройти мимо этой возможности Занзана попросту не мог. Он, как человек не лишенный творческой жилки, - о, ирония! - а также весьма склонный к артистизму в своих словах и поступках, отказаться от столь щедрого предложения не имел никакого морального права.

Ну сами посудите! Кто сможет устоять, когда тебе предлагают сыграть роль тролля-метросексуала?

Вот то-то же. И пусть это больше звучало похожим на очередную попытку взять его на «слабо», а также попробовать по-дружески, ну или не очень по-дружески подшутить над полукровкой, отказываться Дзана даже и не подумал. Обещания, даже данные в пьяном запале посреди богемной попойки под аккомпанемент слов «а спорим, не сможешь?», он имел обыкновение держать.

Ну и не будем упускать того факта, что Занзана, верный себе от и до, ни за что не стал упускать такую роскошную возможность тонко поиздеваться над окружающими, что над прочими артистами, что над беднягой, отвечающим за постановку – ибо кто его, спрашивается, вчера за язык тянул? Идеальный типаж, да ты просто создан для этой роли, ла-бла-бла! Слишком много слов, вот что подумал Дзана, кидая ехидный, пренебрежительный взгляд сторону автора пьесы, и, по совместительству, ее постановщика, а также вчерашнего собутыльника писателя. Вон, стоит себе, бедолага, сейчас в углу гримерки, смотрит тоскливыми глазами собаки, у которой кость застряла в заднице, - того и гляди, расплачется.

Но Занзана совершенно не собирался никого жалеть, едва ли не напевая себе под нос, и с удовольствием подставляя лицо под кисть умельца, что сосредоточенно красил сейчас его кожу в оттенок нежной, болотной зелени. Полукровка был даже столь добр, что позволил горе-театру сэкономить на реквизите, притащив для костюма самые эпатажные и вырвиглазные тряпки из своего гардероба – которые и красовались на нем теперь, составляя образ изящный, но… мягко говоря, запоминающийся.

Итак, все было готово – а потому, деловито поправив ободок с рогами, одернув пришпиленный к штанам сзади хвост и отправив на прощание закулисью воздушный поцелуй, Дзана по аккомпанемент истошного, сдавленного полушепота «стой, сейчас же не твой выход!» выпорхнул на сцену:

- О! Чую, чую пахнет духом презренных людишек, что слишком чисты душой! – с экспрессией провозгласил Занзана, оскалившись во все клыки – и демонстрируя улыбку, вполне достойную тролля. А после вдруг выпрямил спину, приосанился, и с изысканнейшей манерностью поправил пышный, небесно-синий бант, повязанный у него на шее:

- Вы позволили себе вторгнуться в мои владения, ходить по моим дорогам, и даже не выказываете мне, ужасному троллю, хозяину этих мест, должного уважения! – чванливо заявил писатель, окончательно вошедший в раж, и принявшийся импровизировать прямо на ходу. Прописанные реплики, очерченная рамками сюжета роль? Какие еще прописанные реплики, какой сюжет, о чем вы! Пробежавшись по тексту пьесы наискосок еще вчера, даже будучи в изрядном подпитии, писатель авторитетно мог заявить – ба-наль-щи-на. Все эти классические мотивы неизменного век от века эпоса, п-ф-ф-ф…

Но ничего! Дзана добрый, он поможет своему другу украсить это представление нестандартными деталями.

- Какое бескультурье, потрясающая наглость! – продолжал разглогольствовать разодетый в пух и прах крохотный «тролль», обходя парочку по кругу и заложив руки за спину – ни дать, ни взять, строгий учитель, отчитывающий нерадивых учеников. – Вот съем вас на обед, и будете знать!

Он наконец-то замер на месте, и, задрав нос и воздев назидательно палец к небу, воззрился с ехидством на собратьев по несчастью:

- Но не таков путь Заг-Зага Утонченного, чей изысканный вкус славится по всему королевству и за его пределами! Я прощаю вас, путники… на этот раз. Но только лишь в том случае, если уважите меня добрым словом и хорошей историей. Тогда, может быть, - глаза «тролля» загадочно сверкнули, - даже подскажу вам вместе с вашим глупым зверем верную дорогу, что ведет прочь из этих мест.
[AVA]http://s9.uploads.ru/abrFx.png[/AVA]

Отредактировано Дзана Занзана (25.09.2019 03:04:45)

Дзана хитро прищурился. О да-а-а-а, это оказалось весело именно настолько, насколько он ожидал!

Ах, этот чистый, ничем не замутненный огонь ненависти, что пылал в глазах «монаха», это легкое, восхитительное дрожание его пальцев, что силились сомкнуться не то на рукояти отсутствующего меча, не то на тонкой, почти мальчишеской шее «тролля»! Сколько невероятного удовольствия, глубокого морального удовлетворения получал в итоге Занзана, лицезря эти чистейшие эмоции, что были полны небывалой искренности!

Вот зачем актеры делают свою работу, господа. Лучшая награда для человека творчества – это чувственный и глубокий отклик со стороны его аудитории, и не столь принципиально, положительный он, или отрицательный. Ибо важно лишь само побуждение, дрожание тех струн, что были затронуты в чужом сердце…

Дзана едва удержался от того, чтобы разбить улыбающуюся маску на своем разукрашенном ярко лице, и не закатить глаза в удовольствии. Возможно, даже причмокивая в процессе. Да, его музой, его принимающей стороной, стала в итоге не аудитория, сидящая в партере и разражающаяся сейчас сдержанными, неуверенными смешками – но этот светловолосый, статный юноша, что глядел на писателя так, как будто бы желал умертвить на месте. Боги, какой типаж! Сама милостивая Эдолина послала ему этого ангела, лучшего из всех в ее бесчисленном сонме благочестивых и светлых небожителей!

Да, разумеется, более слабые духом и менее уверенные в себе артисты желали бы получить иной эмоциональный отклик на свою работу, свой тяжкий труд, но Дзана? Дзана был тертый калач. Он так давно уже варился во всем этом кипящем котле богемных чаяний, идей и надежд, что обрел понимание – не столь уж важно, любят тебя, или ненавидят. Самое главное, к тебе и твоему творчеству невозможно остаться равнодушным, вот что наиболее ценное в работе артиста.

А потому он деловито поправил рога, и, раскручивая легкомысленно в воздухе подхваченный рукой хвост, - отчего пушистая кисточка так и мелькала, мотаясь из стороны в сторону, - прошелся туда-сюда по сцене, нарочито мельтеша перед глазами:

- Ах, скромный служитель слова божьего! – патетично провозгласил Занзана, не выпуская, однако, из рук хвоста. – Сладки твои речи, отчего Заг-Заг ощущает себя довольным… лишь наполовину!

Полукровка остановился, и вновь повторил уже знакомый аудитории жест, покачивая со знанием дела когтистым, тонким пальцем, воздетым к небу. Словно строгий, но добрый учитель, что стращает непослушных учеников, а не мелкий, разодетый в пух и прах рогатый шкет, право слово.

- Ибо сердце Заг-Зага жаждет рассказов о приключениях, тонких переплетениях судеб! О благородстве и честности, о героях и славных свершениях! Но, - со значением произнес Дзана, делая паузу. – Не на дороге же, сидя в пыли да грязи, нам вести беседу, верно?

Он покосился на невозмутимо прядущего ушами мула, и его хозяина, что, видимо, язык проглотил от такой-то красоты слова и образа, что сплетал перед ним и его спутником трудолюбиво писатель, а после – вновь усмехнулся, пакостливо и зубасто, как это умел делать один только, мать его за ногу, Дзана Два-Занзана:

- О нет, не-е-е-ет, нет-нет-нет, и еще раз – нет! Заг-Заг Утонченный в жизни не простите себе того, что не смог по достоинству встретить и уважить своих гостей! А потому узрите!

Мелкий полукровка встал в самом центре помоста, являвшегося для них сценой, и раскинул в разные стороны руки, привлекая к себе этим драматичным жестом внимание. И, незаметно для остальных, чуть скосил глаза в бок, ища знакомую фигурку, притаившуюся за кулисами. Фигурку, что один в один повторяла очертания его собственного облика.

А после – вытянул губы трубочкой, издавая тихий, едва уловимый слуху мелодичный посвист.

Ликорис, что преданно прятался за тяжелой портьерой, не желая терять хозяина из виду, прекрасно понял отданную ему команду: в прочем, как и всегда. Ведь у Дзаны, наверное, был самый вышколенный и воспитанный дракон во все Тор-Шолле, умевший делать такие штуки, которые заставляли чесать озадаченно в затылке даже самых опытных драконоводов.

Вот и сейчас, верный зверь, слушая тихий свист, полыхнул послушно глазами в полумраке, отчего те окрасились колдовской, светящейся зеленью – из буквально из ниоткуда и отовсюду, полезли стебли и ветви растений, раскидываясь над сценой пышным куполом. Тугие, сочные зеленые побеги вылезали из-под земли под сценой, мягко и нежно обнимая ее, обрисовывая очертания алькова, и даже, черт возьми, доски, из которых была сложен этот дурацкий помост, пустили почки и пару листьев.

Толпа ахнула, но пугающе быстрый рост переплетающихся между собой, цветущих лоз прекратился столь же быстро, сколь и начался – оставляя сцену и декорации… функциональными, измененными до неузнаваемости.

- Узрите же изысканную мощь моей прекрасной, восхитительной магии, изящной настолько же, насколько изящен мой наряд, - провыл задушевно Дзана, обводя руками пространство вокруг себя. – И добро пожаловать в мое царство, мои цветущие владения!

Мелкий, рогатый и скалящийся зубасто «тролль» разбежался, и подпрыгнул, взбираясь споро на ближайшую к нему ветвь, что тут же изогнулась удобно, позволяя писателю весьма вальяжно на ней развалиться, легкомысленно подергивая ухом.

[AVA]http://s9.uploads.ru/abrFx.png[/AVA]

Отредактировано Дзана Занзана (06.11.2019 21:12:14)

Раона действительно потеряла дар речи с того момента, как восхитительный и непревзойдённый тролль (и писатель) внезапно сломал всю канву сюжета своим появлением на сцене. Причём сложно было определить, что больше поразило: то ли сам тролль, то ли факт того, что роль играет её любимый писатель романов, то ли разительные перемены, что произошли вокруг. 

-Волшебно! Скажите? - девушка произнесла это полу-шёпотом, дёргая монаха за рукав робы, осматриваясь по сторонам и как малое дитё веря, что Дзана действительно обладал магией. Реакция девушки (а точнее молодого парня-торговца) была на столько естественной и подходящей ситуации, что никто и не заметил произошедшего казуса. Тролль легко забрал внимание зрителей, так что никому уже не были интересны умолкшие персонажи. 

Девушка присела на корточки, чтобы сорвать ярко-жёлтый цветок, но его стебель ловко уклонился от тонких пальчиков.
-Что за дела? - успела только подумать, как почувствовала толчок в спину и вот она уже под ногами разбойника-кота, от которого разило в самом делешне алкоголем. Ослик весело закивал головой, сотрясая короткой гривой, в очередной раз довольный тем, что вытворил и отдал на съедение другую жертву. 

Раона придерживала меховую шапку, лёжа на спине. Её указующий перст, словно стрела был медленно направлен на лоб осла. Непослушное животное изрядно достало, пустить его на шашлык не считалось грехом! Однако вовремя опомнилась, что этого делать нельзя, так что она в растерянности начала быстро искать слова. Ведь текст теперь отсутствовал! По крайней мере до тех пор, пока они не выйдут на основную канву. 

-Ах...п-пощади меня разбойник! -она быстренько откатилась пару раз на бочок от огромных ног зверолюда, вправду боясь, что тот раздавит хрупкое тело и не заметит - ведь его попытки задержаться на одном месте, стоили огромных усилий. Быстро подскочив в полный рост, стряхивая якобы пыль и натягивая обратно колпакообразную, меховую шапку, от которой уже жутко чесались уши и лоб, и похоже начиналась аллергия. 

-Я и мой спутник, добрейшей души человек, Монах - простые путешественники! Как же будет печально, если мы...нас...Ах, простите меня! -театрально пущенная слеза была поймана в белый платок, Раона повернулась лицом к зрителю. -Где-то там, далеко в Городе, на самой его окраине, в самом бедном квартале стоит обдуваемый северными ветрами приют. Здание до того старое, что не держит тепла, а по ночам слышно, как завывает ветер и в нём можно услышать, как призраки давно умерших детей, живших когда-то в этом приюте, что-то шепчут. - молящий взгляд, полный слёз, вознёсся с безмолвной просьбой к небу, призывая Эдолину помочь. Тем временем на фоне активизировался небольшой оркестр, которому медведь на ухо наступил, причём каждому не менее пяти раз. Страшно, в прямом смысле слова, задушевная, чуть ли не похоронная, мелодия разлилась по рядам зрителей. 

-В полуразбитых окнах выглядывают исхудалые и больные детские личики. Грустным взглядом они неустанно смотрят на дорогу, что ведёт из города. И каждый год, в Сочельник, они ждут Чуда. - девушка прижала руки к груди в молящем жесте, -Первое чудо - что за ними придут родители. Второе чудо - что у них появится свой дом и большая семья. Третье - предназначено на тот случай, если ни первое, ни второе в этот год не сбудутся. -юный торговец подошёл к ослу, облокотившись на его спину одной рукой и покачал огорчённо опущенной головой. -Подарки. Мы везём подарки. Если мы их не доставим вовремя, что же будет с детишками? О горе мне...Нам. -девушка сокрушённо изогнулась назад, приложив руку ко лбу, и в этот момент отчётливо почувствовала боль в спине, страдальческая гримаса изобразилась естественно. -Неужели...ох...неужели в ваших больших сердцах не осталось места для добра, уважаемый Разбойник и Тролль, и вы готовы сделать невинных более несчастными? Пожалуйста, отпустите нас! Путь предстоит долгий и мы надеялись за пару месяцев доставить подарки! У нас совсем нет времени задерживаться на одном месте, но если вы составите нам компанию, - с трудом приняв относительно нормальное состояние и потерев поясницу, Раона протянула руку по направлению двух "злодеев" в приглашающем жесте, -то не только успеем скрасить холодные осенние вечера захватывающими рассказами, но и сами станем частью одной большой и очень доброй истории. Что скажете?  

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/0018/e2/2e/80/687679.jpg[/AVA]