Подкрадывающаяся на цыпочках ночь медленно поглощала Инитос, разливая по его улицам чернильную темноту. Я, держа в руках плетеную корзину, в которой - пучки многочисленных трав и мешочков со специями, неспешно возвращалась в поместье Жендер. Мой взгляд лениво блуждал по зданиям, выстроенным из песка и глины, в окнах которых горел тусклый свет. А под ногами чувствовался легкий шелест песка, занесенного озорным ветром с просторов Мертвой Пустыни.

С того самого момента, как стала прислужливой, я очень редко выходила в город: в основном я проводила время либо за стиркой на берегу Лантары, либо гладила, перешивала и штопала огромный ворох одежды, сидя в темной кладовой. Однако сегодняшний день неожиданно стал исключением: престарелая кухарка-пума, то и дело жалующаяся на сильную боль в коленях, слезно упрашивала меня помочь ей, сходить на рынок и прикупить травы и специи, что так любили наши господа, а я, хоть и нехотя, но согласилась.

Усталость, скопившаяся за целый день, медленно одолевала меня, однако редкие прикосновения ветра, что нес ночную прохладу, немного приводили меня в чувства, даруя мимолетные приливы сил. Я уже чувствовала, как мои веки тяжелили с каждой секундой, а редкие мысли, рыскающие в полусонном сознании, растворялись в небытие. Хотелось... спать. И это желание становилось все сильнее и сильнее... пока оно не исчезло полностью.

Оглушенная гулкими ударами сердца, что испуганно билось в груди, я замерла посреди узкой улицы, окутанной ночным мраком, и, прижав уши к голове, оторопело уставилась на... тело, брошенное возле какого-то дома. Оно... не шевелилось. От этого осознания - страх, что подобно огромной волне в бушующий шторм, захлестнул меня с головой. Однако в следующий миг он сменился мелкой дрожью, охватившей все тело, а с губ сорвался рваный выдох: в переулке, в объятиях мостовой пыли и холодного песка, лежал...

...Кирэн.

- Милостивые предки! - я, отставив корзину в сторону, тотчас подскочила к избитому эльфу, опускаясь рядом с ним на колени; испуганно взглянула на него, боясь дотронуться, сделать больно. - Кирэн! - С его стороны - тихий хрип, и я, ведомая сильным волнением, наклонилась к нему ближе. - Что с тобой... произошло?

Он был... ужасно плох. Дыхание, срывающееся с разбитых губ, было тяжелым, рваным, скомканным. Его лицо, отекшое и опухшее, «украшено» темно-синими подтеками, ссадинами и порезами; из разбитого носа тонкой струйкой до подбородка - запекшаяся кровь, что, стекая, расползлась уродливым цветком на грязной рваной рубашке. Единственной рубашке!.. Остальной одежды, кроме исподнего, на эльфе не было вовсе. И поэтому я отчетливо могла видеть все ушибы, ставшие иссиня-черными пятнами, на его руках и ногах...

В моей памяти еще были свежи воспоминания о бесстрашном и смелом эльфе, что отважился ради своей любви разыскать цветок, сошедший со строк легенд, под светом алой луны. А сейчас... Мне было тяжело видеть Кирэна, спасшего меня от острых клыков пустынных зверей, в таком состоянии, и от этого сердце, запертое в груди, надсадно стонало. Я, поджав губы, осторожно смахнула пропитанные кровью волосы с лица эльфа. Но, слава нашим предкам, он... жив. И это было главным.

Неожиданно он, словно скитаясь безвольно в собственном бреду, схватил меня за руку, и я от этого резко вздрогнула.

- Я здесь, я рядом... - я перехватила его руку и легонько сжала ее в ответ, желая дать почувствовать эльфу, что я готова ему помочь. - Я тебя слышу. Я тебя не брошу...

Оставить Кирэна, балансирующего между жизнью и смертью, в холодном переулке Инитоса я не могла. Мне искренне, от всего сердца, хотелось помочь ему и хоть как-то отблагодарить за то, что он, рискуя собой, спас мою жизнь. Поэтому я, осторожно перехватив его обессиленную руку и перекинув ее, словно плеть, через собственную шею, начала медленно вставать на ноги.

- Можешь идти? - осторожно спросила я, придерживая эльфа и помогая ему подняться следом. - Мой дом, он недалеко. Нужно всего лишь... дойти.