Белый лист бумаги, на котором черной розой распустилось чернильное пятно, тотчас оказался небрежно смят и заброшен в угол комнаты, где покоилась другая дюжина похожих комков бумаги. Сицилия, стараясь подавить бушующее внутри души недовольство, встала из-за письменного стола и подошла к занавешенному тяжелыми шторами окну. Она отодвинула ткань в сторону и распахнула створки, нарочито впуская ночную прохладу в свою комнату и жадно вдыхая свежий воздух; пламя толстых свечей, освещающих комнату дочери барона и баронессы, тотчас задрожало от дуновения ветра. Беловолосая ирнок прикрыла уставшие глаза и тяжело выдохнула. Как же сложно писать письма!

С той поры, когда жизнь юной девушки висела на волоске и готова была оборваться в любую секунду, прошло чуть больше десяти дней, и все это время Сицилия витала в собственных воспоминаниях, что приятно согревали сердце, будто бы в пушистых облаках. Ведь именно тогда она случайно встретила своего принца, Раумо фар Россэа. В итоге не прошло и дня, чтобы ирнок не вспоминала мягкий тембр голоса эльфа, его ласковую улыбку, горящий взгляд и заботливые прикосновения рук. Всякий раз воспоминания того дня алым румянцем вспыхивали на бледных щеках девушки.

Однако время шло, письмо с благодарностью от четы Вайлин было отправлено, а ответа от герцогского дома Шервуда так и не поступало. И если в первые дни Сицилия искренне верила, что причина этому - занятость герцогского наследника, то еще спустя пару дней молчания в ее сердце закралась тревога: неужто их письмо потерялось или же Раумо передумал, решив забыть о небольшой баронской семье родом из Тор-Шолле? От подобных мыслей, копошащихся в голове подобно червям, баронскую дочь одолела печаль: огонь во взгляде серо-голубых глаз померк, пропал аппетит и ухудшился сон. Родители и братья Сицилии терялись в догадках, а приглашенные лекари и знахари разводили руками, растерянно говоря, что их дочь совершенно здорова. И только одна служанка, Мириэлла, заметившая томные вздохи юной ирнок да скучающие взгляды, довольно быстро определила причину внезапной тоски: в сердце ее госпожи зародилась любовь. Именно она осторожно предложила девушке написать письмо тому, к кому вспыхнул огонь чувств, и только благодаря смелому совету служанки молодая ирнок будто бы в миг ожила.

Отпрянув от распахнутого окна, Сицилия вновь села за письменный стол. Пододвинула подсвечник поближе, позволив подрагивающему пламени разлить пятно света на очередной белый лист бумаги. Она  взяла гусиное перо, обмакнула его острый кончик в чернильницу и, аккуратно выводя каждую букву каллиграфическим почерком, начала писать:

Скрипнуло перо, поставив точку на бумаге, и Сицилия тотчас отложила его в сторону, затаила дыхание. Она... смогла. Смогла написать письмо спустя столько неудачных попыток! Сердце, охваченное радостью, тотчас шумно забилось в груди, а на лице вспыхнул привычный румянец. Девушка, прижав письмо к себе ближе, тотчас подскочила к туалетному столику и начала выбирать из множества склянок с парфюмом тот самый запах, которым она душилась перед прогулкой в Шервудских лесах. Прыснув пару капель на бумагу, она сразу же сложила письмо в конверт.

- Мириэлла, проснись! - воодушевленно произнесла Сицилия, подбегая к дремлющей служанке, что оперлась о холодную стену; девушка испуганно открыла глаза и спросонья уставилась на свою госпожу. - Я смогла написать письмо! Как и договаривались, отнеси его курьеру и заплатили за срочную доставку, - беловолосая девушка вложила письмо в руки Мириэллы. - И больше - никому не слова! Я рассчитываю на тебя.