Яркое солнце, воцарившееся высоко в небесах, изо всех последних сил старалось согреть землю своими лучами, которые уже почти не приносили никакого тепла; мимолетные касания северного ветра, лениво бродящего среди золотых полей, уже не были приятными, заставляя жителей королевства иной раз кутаться в более теплые, подбитые мехом, одежды. Над головой раздалось надрывное кряканье — утки, сбившиеся в острый клин, покидали территорию Пестролистного леса в преддверии зимы, а следом за ними — глухое урчание резвящейся под облаками Жемчужины.

Алан, перекинув через плечо походную сумку с припасами и прочими вещами, широким шагом шёл по слегка притоптанной тропинке, пролегшей через бескрайние пожелтевшие поля. Под ногами — тихий шелест опавшей листвы. Поправив сумку, мужчина кинул беглый взгляд на идущего впереди Рамона, тащащего на себе весь необходимый инвентарь для тренировок.

Не сказать, что молодой генерал смог привык к тому, что под его ногами, подобно писклявой мыши, теперь вертелся надоедливый валет. Скорее, он изо всех сил пытался примириться с этим, ведь пойти против правил, написанных века назад, Алан не мог. По крайней мере, сейчас с чином генерала, а не маршала. Поэтому выбор у блондина был лишь один — покорно подчиниться им и, скрепя зубами, попытаться сделать из рыжего мальчишки хоть что-то дельное.

Генерал королевской стражи остановился на мгновение, позволив ветру слегка взъерошить его светлые волосы, а затем рукой указал на стоящее чуть дальше одинокое дерево, рядом с которым виднелось поваленное искревленное бревно. «Туда», — сухо произнес мужчина и тотчас возобновил свой шаг.

На самом деле, Рамон, если его рассматривать как обычного мальчишку, а не потенциального стража, был… максимально обычным, простым. Он не выделялся хитростью — а, точнее, был лишен даже ее крошечных зачатков, — не был особо силен, вынослив или ловок. Единственное, что бурлило в юноше, подобно гейзеру, — это стремление и упорство, и это маломальски симпатизировало генералу — в памяти всплывали моменты из прошлых дней, когда только благодаря этим качествам удавалось выгрызать себе место под солнцем.

— Генерал, а что вы с собой взяли? — поинтересовался его валет.

— Что надо, — недовольно огрызнулся Алан и, подойдя к поваленному бревну, сбросил с себя сумку на землю. — Останавливаемся здесь, — он повернулся к мальчишке и, положив руки на бока, окинул того тяжелым взглядом серых глаз исподлобья. — Даю тебе несколько минут на то, чтобы подготовиться. Начинаешь с пробежки, отжиманий, подтягиваний, — страж кивнул в сторону стоящего рядом дерева. — Потом идет  рукопашный бой. После него снова пытаешься оседлать и расседлать Жемчужину. И только после этого всего начинаем тренировку на мечах, — он смолк, нахмурив брови; взглядом пробежался по веснушчатому лицу юноши, считывая его эмоции. — Все ясно?

Над головами — громкий рык, смешанный с оглушающим хлопаньем кожаных крыльев; Алана и Рамона тотчас окатило волнами холодного воздуха, поднявшего с земли осевшую пыль и мусор. Жемчужина, серебряная виверна генерала, медленно спускалась вниз, осторожно касаясь когтистыми лапами жухлой травы. Она, сложив свои передние крылья, опустила туловище на холодную землю и, взмахнув длинным хвостом с кожаной перепонкой, по-смешному нелепо заваливаясь из стороны в сторону направилась к стражам. Подойдя ближе к своему хозяину, она, издав гортанное урчание, ткнулась чешуйчатым носом ему в грудь. Алан усмехнулся и тотчас положил раскрытую ладонь на горячую шею своей любимицы, медленно проводя ею по гладким чешуйкам.

— Ты все ещё здесь? — холодно бросил мужчина, оглянувшись на стоящего позади валета.

Для Алана Жемчужина являлась удивительным драконом: она была весьма молода, поэтому в ее характере ощущался огонь баловства и озорства, однако в то же время серебряная виверна покорно выполняла команды и безупречно слушалась своего хозяина. Несомненно, такой результат послушания, которому нередко завидовали другие драконьи всадники, был достигнут благодаря частым и упорным тренировкам, но в то же время молодой мужчина не мог не отметить особую сообразительность и ум своей любимицы. Даже сейчас молодая драконица возбужденно топталась на месте, взмахивая длинным хвостом, - генерал королевской стражи не давал ей команды, не отпускал резвиться с осенним ветром под облаками. Поэтому она, издавая глухое рычание, внимательно следила своими янтарными глазами за Рамоном, который бегал вокруг дерева.

Сам же Алан, сев на поросшее мхом поваленное дерево, вперился пустым взглядом в лазурное небо, по которому лениво плыли пушистые облака; в руках он крутил старый бурдюк с водой. Мужчина устало выдохнул и вытянул ноги, посмотрев на рыжеволосого мальчишку, чье веснушчатое лицо начинало краснеть от бега, а из груди вырывалось скомканное дыхание. "Неправильно дышит", - хмыкнул про себя блондин, сделав пару глотков из бурдюка.

Заниматься с валетом, дрессируя его как избалованную собачонку, Алан не хотел, однако воспротивиться указу свыше страж также не мог. Поэтому все, что оставалось генералу королевской стражи, - это стиснуть зубы до противного скрежета и попробовать сделать из новоиспеченного валета хоть что-то, что могло напоминать будущего стража.

- Не правильно дышишь, из-за этого тебе тяжело бежать, - резко произнес Алан и окинул изучающим взглядом запыхавшегося валета, недовольно хмыкнул. - Дышать надо через нос и равномерно. Два шага - вдох, два шага - выдох. Потом еще побежишь десять кругов, после рукопашной тренировки.

После бега - отжимания. Мальчишка, недолго думая, моментально упал на землю, запустив пальцы в мягкую осеннюю траву, однако руки его предательски дрожали, замедляя выполнение упражнения, а дыхание все также клочьями срывалось с губ. Алан, внимательно следя за каждым действием своего валета, недовольно цокнул языком: "Уже выдохся..."

- Руки - шире, - резко произнес страж, поднимаясь с поваленного бревна. - Спина должна быть ровная, не касайся брюхом земли.

После отжиманий - подтягивания на дереве, и это далось новоиспеченному стражу очень нелегко: Рамон, отчаянно вцепившись в толстую ветку, сопя  пыхтя, пытался подтянуться, но... вместо этого - рухнул в объятия земли; рыжеволосый мальчишка, широко распахнув глаза, начал ошеломленно таращиться на дерево перед собой, словно мгновением назад его здесь и не было. Алан, наблюдавший за всем происходящим, в немом удивлении вскинул бровь, однако мужчина ничего не успел сказать - его резко перебил сам Рамон:

- Я сделаю еще заход! - гордо выкрикнул он и вновь ринулся к дереву, отчаянно цепляясь пальцами за толстый сук.

Одно мгновение, и новоиспеченный валет, чье лицо на краткий миг исказилось от боли, снова оказался распластавшимся на земле. Серебряная виверна, что внимательно следила за Рамоном, шумно фыркнула и, заваливаясь в разные стороны, неспешно подошла к упавшему мальчишке, носом ткнувшись в его копну рыжих волос. Алан разочарованно вздохнул: сделать из обычного городского мальчишки, изнеженного различными благами, достойного стража - было изначально нелегко, однако с каждым последующим днем молодому генералу эта задача все сильнее казалась невыполнимой. Он, взяв сумку, оставленную возле поросшего мхом бревна, кинул ее под ноги рыжеволосому юнцу.

- Вода - в сумке, - холодно произнес мужчина, в очередной раз смерив недовольным взглядом Рамона сверху - вниз. - Как восстановишь дыхание, начнем рукопашный бой.

Иногда рыжеволосому валету удавалось затронуть в сердце собственного генерала иные чувства, помимо бурлящего раздражения и рычащего недовольства: Алан, в удивлении вскинув густую бровь, молча стоял перед ним и смотрел на Рамона, уверенно отказавшегося от воды и желающего приступить к рукопашному бою как можно скорее; на веснушчатом лице мальчишки — твердая мужская решимость. Генерал хмыкнул, снимая с себя стеганную куртку и засучивая рукава рубахи по локоть. Упорство и целеустремленность, бьющееся в щуплом теле юнца бурным ключом, несомненно, воодушевляла мужчину. Вероятно, именно из-за этого Алан ещё не бросил все свои попытки слепить из Рамона, как из мягкой глины, настоящего королевского стража, готового защищать мир в королевстве МиорЛайн ценой собственной жизни, несмотря на то что это рвение ослепляло Рамона.

Светловолосый страж, подтянув руки к груди, встал в защитную стойку: широко поставил ноги, выпрямил спину и слегка наклонил голову; выставленные перед собой руки закрывали верхнюю и нижнюю часть тела, создавая хорошую защиту от ударов. Вдох… Ледяной взгляд светло-голубых глаз — на новоиспеченного валета напротив.

— Нападай, — произнес Алан, смотря прямо в глаза Рамону.

И тот, покорно повинуясь, молниеносно ринулся на своего генерала: сжав кулаки, Рамон довольно быстро и юрко подскочил к мужчине и занес руку для удара… которого в следующее мгновение не последовало. Мальчишка ловко отскочил в сторону, желая выискать наименее защищенное место и ударить по нему. Только вот… для юного валета таких уязвимых мест не было: Алан, без конца сражавшийся с собственной судьбой, едва ли не каждый день влезал в уличные драки и потасовки между другими стражами, выходя из них как победителем, так и проигравшим, а это - бесценный опыт, что оставался со шрамами на всю жизнь. И если крупный мужчина мог сойтись с генералом королевской стражи на равных, то шанса у худого мальчишки, только-только решившего посвятить собственную жизнь служению королю, почти не было. По крайней мере, с теми умениями и навыками, которыми обладал на данный момент Рамон.

Едва рыжая копна волос мелькнула сбоку, как генерал королевской стражи тотчас развернулся и перехватил удар валета, схватив его за руку.

- Какая твоя главная ошибка? - ровным тоном задал вопрос мужчина, крепко сжав свои пальцы на кулаке Рамона, а затем, так и не дождавшись ответа, резко заломил мальчишке руку за спину и продолжил; голос блондина все также звучал холодно и безразлично. - С кулаками летишь на противника, так его и не оценив. Запомни: ни одна драка не длится часами - все заканчивается за пару минут. Твоя основная задача до ее начала оценить взглядом противника, найти его слабые места и постараться одолеть его, - он на мгновение смолк и вскоре разжал пальцы, высвобождая из цепкой хватки тонкую руку мальчишки. - Не хватает силы - бери хитростью, нет хитрости - пользуйся ловкостью, если и ее нет, то используй голову, - Алан, сделав шаг назад, вновь поднял перед собой руки, принимая защитную позу. - Еще раз, нападай.

Генерал королевской стражи, стоя в защитной стойке с поднятыми перед собой руками, внимательно следил за валетом напротив — терпеливо ожидал его следующие действия. Сам же Алан прекрасно видел, как взгляд мальчишки метался из стороны в сторону, изо всех сил пытаясь найти хоть что-то, что поможет одолеть столь сильного (по отношению к начинающему стражу) противника. Однако к приятному удивлению мужчины Рамон оставался достаточно спокойным: несмотря на долгий бег и изнуряющую разминку, мальчишка сейчас уверенно стоял перед стражем, а грудь его мерно вздымалась от ровного дыхания. И это не могло не радовать.

Алан лучше многих знал, что такое неравный бой. Перед глазами тотчас всплыли рваными обрывками воспоминания о том дне, когда он, легкомысленно позабыв об осторожности, в итоге оказался на волоске от собственной смерти, а в носу засвербил эфемерный запах лекарственных трав, скручивающий желудок в тугой узел. И если бы не она... В памяти подобно вековому льду застыл образ самодовольной знахарки с белоснежными волосами и звериными глазами; в груди кроваво-алым цветком мгновенно расцвела злоба, смешанная с презрением и отвращением к ней и к самому себе.

Сознание медленно обволакивала злоба подобно густому туману, развеять который лишь смогла одна лишь фраза, беззаботно броешнная валетом:

— Ух-ты! Жемчужина! А кто это рядом с тобой?

Светловолосый страж, словно только что очнувшись от глубокого сна, невольно повернул голову в сторону своей чешуйчатой любимицы, позабыв о сосредоточенности и концентрации. Рядом с Жемчужиной, вальяжно развалившейся под осенней кроной дерева, крался крохотный бельчонок, который хотел не то познакомиться с огромным зверем, не то добраться до собственного жилища, спрятанного среди ветвей дерева. И в этот же момент мужчина краем глаза уловил мельтешение. Оточенные годами рефлексы тотчас взяли свое: генерал королевской стражи сумел вовремя заблокировать руками удар валета, метящего в живот, но по колену - нет.

По ноге тотчас расплылась обжигаюшая боль, вынудившая Алана пошатнуться: мужчина, сумев кое-как удержать равновесие, отступил назад, а после, шумно выдохнув, выпрямился и посмотрел на рыжеволосого стража перед собой. В тяжелом взгляде светло-голубых глаз плескалось раздражение.

— Ха, - хмыкнул генерал, оправляя собственную одежду и в очередной раз принимая защитную позу, выставляя руки перед собой. - Неплохо. Еще раз.

То, что Рамон смог заставить Алана отвлечься и правильно угадать момент, чтобы нанести верные удары, заслуживало похвалы, но... в то же время уязвляло самолюбие, ведь он, генерал королевской стражи, смог попасться на такой дешевый трюк как какой-то недальновидный простак! Сердце, охваченное жаром раздражения, кипящего внутри души, забилось быстрее, шумнее. Нахмурив густые брови, мужчина кратко кивнул головой и снова обратился к валету напротив.

- Давай, нападай.

После того, как Рамону удалось обвести генерала королевской стражи вокруг пальца, как малого ребенка, Алан теперь был полностью сосредоточен на атаках своего валета - не позволял различным воспоминаниям, поднимающим со дна души осевшую гниль, усыпить его бдительность; различные речи мальчишки - мимо ушей, все внимание - только на него, его движения. Страж ловко блокировал любые выпады рыжеволосого юнца, уклонялся от его ударов, заставляя того повторять все движения, доводя их едва ли не до идеала.

Однако со временем атаки Рамона замедлились, стали хуже, слабее, рассеяннее; в широко расставленных ногах виднелась невооружённым взглядом дрожь, которую юноша изо всех сил пытался скрыть от глаз своего наставника: его дыхание сбилось, рваными клочьями вырываясь изо рта; взъерошенные огненные пряди прилипни к мокрому от проступившего пота лбу. Генерал королевской стражи опустил руки и, размяв плечи, направился к сумке с вещами.

- Перерыв, - выдохнул Алан, следом разомнув затёкшую от напряжения шею резкими наклонами головы к плечам, а затем наклонился и вытащил из глубин сумки заполненный до краёв бурдюк. - Можешь передохнуть, позже продолжим.

И все же светловолосый мужчина был доволен стойкостью и упорством пятнадцатилетнего мальчишки, от которого он при первой встрече не ждал ничего, кроме бесконечного потока нытья и жалоб. Опустившись на поваленное бревно, Алан быстро откупорил пробку и тотчас поднёс бурдюк к губам, жадно глотая холодную воду. По телу - приятная прохлада, благодаря которой гудящее напряжение, опутавшее невидимыми верёвками молодого мужчину, начинало медленно исчезать. Страж невольно прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, погружаясь в бурный поток собственных мыслей...

И это была его ошибка.

Жемчужина, развалившаяся под засыпающим деревом, продолжала нежиться в осенних лучах солнца и высматривать среди скрюченных ветвей крохотного бельчонка, осмелившегося потревожить ее покой. Взгляд янтарных глаз - в ворох осенней листвы, а усеянный шипами хвост беспокойно метался из стороны в сторону, приминая жухлую траву. Однако стоило рядом с серебряной виверной раздаться тихим, неуверенным шагам, как ее внимание тотчас  переключилось на крадущегося к ней рыжеволосого мальчишки - зрачки резко сузились. Драконица шумно засопела.

— Привет? — пролепетал мальчишка, оказавшись совсем близко с генеральским драконом, и протянул к ней руку. — Ты не против, если я тебя поглажу? Ты очень красивая.

Мгновение, и раскрытая ладонь аккуратно коснулась гладкой чешуи на морде Жемчужины, и та, поддавшись моментально охватившим ее радостным эмоциям, глухо зарычала - ткнулась ещё сильнее носом в руку Рамона, довольно зажмурившись. А затем виверна, опёршись на собственные крылья, поднялась и начала с интересом обнюхивать подошедшего мальчишку, тычась носом в живот и взъерошивая его волосы, ведь времени познакомиться с мальчишкой, все время крутящимся вокруг её хозяина, не было.

Жемчужина довольно щурилась, подобно ласковой кошке, и с каждым очередным поглаживанием ещё сильнее подставлялась под теплые руки юного валета: она вытягивала шею, выпячивала грудь, приподнимала крылья. Длинный хвост продолжал ерзать по пожелтевшей траве, но уже немного медленнее, чем раньше — игривое возбуждение, захлестнувшую молодую драконицу, начинало стихать. Она, шумно сопя, наслаждалась аккуратными и нежными ласками Рамона, погрузившись в собственный мир бурлящих чувств.

Мгновение, и рыжеволосый мальчишка уже стоял совсем рядом с Жемчужиной. Очень близко. Он, очарованный красотой виверны, невольно прильнул к ней всем телом — обнял ее за гибкую шею, прижавшись румяной щекой к гладкой чешуе. Замер, наслаждаясь всем сердец столь трепетным моментом… который молодая драконица расценила по-своему: она, почувствовав руку Рамона на своей холке, словно тот вот-вот собирается взобраться на нее, тотчас широко расправила свои крылья и, оглушив всех вокруг громким хлопком, мгновенно взмыла в воздух. Вместе с юным валетом, что вцепился от страха в Жемчужину, ведь теперь под его ногами — пустота. Ведь почти так же на нее взбирался ее собственный хозяин!

От громкого шелеста крыльев и гулкого рычания, смешанного с испуганным криком, Алан моментально подскочил, обернулся и обомлел, оторопело уставившись в небесную высь; из руки выпал бурдюк, расплескав остатки воды на пожухлую траву. Слова застыли невидимым комом в горле. По спине прошлись холодные мурашки. Молодой генерал, широко распахнув глаза, мог лишь раскрывать в недоумении рот, бессильно наблюдая за тем, как его Жемчужина утаскивала его же валета куда-то под облака!

По телу — волна жара, от которой быстро и шумно забилось сердце в груди.

— Рамон! — выкрикнул изо всех сил Алан и ринулся вслед за ускользающей от него драконицей. — Твою ж ты ж… Жемчужина! Вниз, давай вниз!

Однако услышала ли его громкий крик серебряная виверна, пожелавшая порезвиться в небесах, или же решила проигнорировать грозный приказ хозяина, Алан не мог понять: Жемчужина продолжала игриво кружить над землей, а Рамон — отчаянно держаться за ее шею. Однако в следующее мгновение сердце молодого генерала королевской стражи резко остановило свой ход, а душу обуял сильный страх: хватка рыжеволосого мальчишки начала ослабевать, и тот грузным камнем сорвался с нее. А драконица, сложив широкие крылья, ринулась следом за ним. Жемчужина, раскрыв когтистые лапы, успела поймать падающего мальчишку за плечи, вонзив в них острые когти. Однако следом - снова вверх, к пушистым облакам.

Подобное она проворачивала много раз с Аланом, но не с юным пятнадцатилетним мальчишкой.

- Жемчужина, а ну вниз! - вновь прокричал надрывно мужчина, ощущая неприятное жжение в горле. - Вни-и-из!

Ведь меньше всего ему хотелось, чтобы мальчишка под его началом разбился насмерть.

Голос Алана был тверд и звонок, словно вместо слов с языка мужчины срывался раскатистый грохот грома, но пробивались ли его стальные приказы сквозь слой пушистых облаков, где беззаботно резвилась его Жемчужина, мужчина не мог понять. Как и не мог понять то, что же именно заставило покорную и послушную виверну внезапно подхватить юного мальчишку и взмыть вместе с ним в воздух… Генералу королевской стражи только и оставалось беспомощно следовать за своей драконицей, отчаянно продолжая срывать голос громкими окриками.

Однако все изученные и отточенные до идеала команды, которые светловолосый мужчина повторял с Жемчужиной едва ли не каждый день, в одночасье превратились в прах — стали бесполезны. Молодая драконица, в чьих жилах текла горячая кровь, продолжала кружить меж бесформенных облаков, крепко сжимая лапами хрупкие мальчишечьи плечи. Она, громко хлопая кожаными крыльями, то резко взмывала вверх, то камнем срывалась вниз, то плавно скользила по воздуху, позволяя холодному ветру уносить ее куда-то вдаль. Иногда она выгибала свою длинную шею, опускала голову, чтобы с интересом, плескающимся в янтарных глазах, посмотреть висящего в ее лапах Рамона, и одаривала его гулким рычанием. А потом снова, как ни в чем ни бывало, — вверх.

Алан с замиранием сердца смотрел на свою виверну, что получала истинное наслаждение от полета, и на сжавшегося от ужаса, сковавшего все тело невидимыми цепями, рыжеволосого мальчишку. Нужно было это прекращать, немедленно! Страж резко остановился и, сложив пальцы и поднеся их ко рту, пронзительно засвистел. И только тогда увлеченная игрой Жемчужина, издав глубокий рык, начала плавно опускаться вниз - услышала сквозь вой осеннего ветра зов собственного хозяина.

Мгновение, и огромная драконья тень накрыла генерала королевской стражи: серебряная виверна, вынырнув из белого пуха облаков, медленно снижалась, широко расправив кожаные крылья; она разжала свои острые когти, когда над землей оставалось пару десятков сантиметров, - выпустила юного валета из крепкой хватки, а потом и сама, оглушив всех громким хлопаньем крыльев, приземлилась рядом. Она, взмахнув длинным хвостом, и с любопытством уставилась на своего хозяина.

Только вот Алану сейчас не было дела до Жемчужины.

Он тотчас метнулся к сжавшему от ужаса Рамону и не успел сделать и пары шагов, как тотчас заметил на грубой ткани рубахи, изодранной драконьими когтями, просочившиеся яркие алые пятна.

Кровь.

— Снимай рубаху, — приказным тоном приказал Алан, не спуская хмурого взгляда с валета. — Плечами пошевелить можешь?

Драконья сила велика. Ее воспевают бродячие барды в своих песнях, а писатели и поэты увековечивают на страницах собственных книг. Ведь дракон мог с легкостью перекусить молодое дерево, а крепкой хваткой лап - переломить человеческие кости. Особенно детские. А возвращать родителям их сына, лишенного обеих рук, генералу королевской стражи не хотелось.