Я, подняв голову, пристальным взглядом впивалась в темно-карие глаза зверолюда-льва, что стоял возле стены и хмуро смотрел на меня в ответ; мускулистые руки-лапы были скрещены на груди, а внизу, гоняя песок и городскую пыль, мельтешил нервно дергающийся хвост. Я, вдохнув холодный ночной воздух, крепко сжала руки в кулаки, пытаясь успокоить шумно бьющееся от волнения сердце.

- Ты точно уверена, что хочешь пойти?

- Да, я в этом уверена, - горячо выдохнула я, сделав небольшой, но уверенный шаг вперед – к зверолюду. - Поэтому, Мунорат, я прошу тебя, возьми меня с собой.

- Просто… - он замялся, запустив руку в густую гриву, и отвел растерянный взгляд в сторону – думал: - Я не смогу взять тебя, потому что уже договорился с Харном, а Гиацинт не сможет повезти больше двух зверолюдей на себе – для нее это уже слишком тяжело.

- Тогда вполне вероятно, что кто-то сможет взять? Не все же придут парами! Кто-то точно будет один, – не унималась я, продолжая словесно наступать на льва. – Просто скажи мне, где вы собираетесь. Я смогу с кем-нибудь договориться.

- Тебе это точно надо, Сахиша? Лансер он… - Мунорат неожиданно смолк – крепко сжал губы, пытаясь осторожно выловить из потока сознания подходящие слова, - ты его просто не знаешь.

- Да, мне это действительно нужно.

И зверолюд, не выдержав моего решительного напора, сдался: устало выдохнул и, поднеся мощную лапу к лицу, потер переносицу – собирался с мыслями. А я замерла, навострив уши и затаив дыхание. Напряженные руки – ближе к груди, пальцы между собой – в замок. И только охваченное волнением сердце не могло успокоиться – продолжало бросаться о ребра, будто бы желая выпрыгнуть из груди.

- Через три дня, когда алая луна взойдет на небо, ты должна быть у расколотого валуна на западе от Инитоса. Ты знаешь, как до него добраться, - зверолюд-лев поднял с земли набитую вещами сумку. – Так что… увидимся с тобой через три дня, Сахиша, - и хотел было уйти, скрыться в одном из переулков Инитоса, но почему-то продолжал стоять на месте, нервно подергивая хвостом. И только спустя мгновение произнес:   - И пусть предки благословят тебя и твое решение.

***

Сухой ветер, безустанно рыскающий среди песчаных барханов, теребил мою накидку-пыльник, пытаясь сорвать с головы капюшон; он, будто бы негодуя, яростно дул – и плевался мелким песком – мне в лицо, вынуждая то прищуриваться, то отворачиваться. Шагать было тяжело: лапы, обмотанные тканью, что служила многим зверолюдям «обувью», увязали в песке, однако я продолжала уверенно идти к месту встречи – расколотому валуну.

Я остановилась. Подняла голову наверх, чтобы вновь встретится взглядом с алым ночным светилом, и тотчас ощутила, как колючее волнение мелкими мурашками пробежалось по телу, поднимая шерсть колючими иглами на загривке. «Алая ночь…» - невольно сорвалось с моего языка и растворилось в пустоте Мертвой пустыни. Я перехватила потрепанный ремень сумки крепче. Если сказания правдивы, если они не врут… Именно сегодня, в Алую ночь, я смогу попробовать отыскать цветок Айрено, отвар из которого способен даровать влюбленным вечные чувства друг к другу.

Я навострила уши – уловила вдалеке раскатистое эхо драконьего рыка. И, поправив старую накидку, возобновила свой шаг. Место встречи всех зверолюдей, решившихся отправиться на поиск волшебного растения, было совсем близко.

***

Дюжина – или даже больше – драконов, могущественных крылатых ящеров, шумно дышали и топтались на месте: многие из них, издавая утробное урчание, вскидывали шипастые головы и били хвостами по песчаной земле – были возбуждены. В точности как их хозяева, готовые в любой момент сорваться с места и ринуться на поиски заветного растения вглубь пустыни. Но все продолжали покорно стоять на месте – ждали. Ждали, когда багряная луна взойдет в зенит. Ведь только тогда цветок Айрено, спящий долгие годы в густой листве других растений, сможет наконец-то распуститься.

Вокруг меня – десятки зверолюдей, чьи лица не были знакомы, хоть я и отчаянно пыталась разглядеть в ночной полутьме знакомые черты, - все было напрасно. Мне оставалось лишь невидимым призраком слоняться меж незнакомцев и внимательно изучать их. Волки, лисы, быки… Как вдруг я увидела краем глаза черный силуэт, что значительно отличался ото всех: был щуплым и… без хвостов и ушей? Я остановилась и сразу же прищурилась, отчаянно пытаясь разглядеть сквозь толпу незнакомца. Достаточно было одной лишь мысли, чтобы странное чувство, схожее с удивлением и неверием, кольнуло где-то в груди.

Неужели это был… человек? Среди нас? Интерес, тотчас разжегшийся озорным пламенем внутри моей души, хотел было подтолкнуть меня сделать шаг вперед, навстречу к этому незнакомцу, чей размытый ночной силуэт напоминал человеческий, но не смог. Меня громко окликнул знакомый голос, грозно выбившийся из всеобщего гула, и я, недолго думая, обернулась.

Ко мне, протискиваясь сквозь толпу зверолюдей, уверенно шел Мунорат, а вместе с ним – зверочеловек-медведь по имени Харн. Лучшие друзья с детства и успешные ученики военной академии, которые всегда вызывали у меня улыбку. И этот раз также не стал исключением.

- Ты все-таки решилась, - произнес Мунорат, подходя ближе ко мне.

- Да. Я не могла иначе, - я, приподняв голову, улыбнулась. - Привет, Харн. – Медведь глухо заурчал, выражая свое согласие, и едва заметно кивнул головой. – Для меня это правда важно.

Мунорат ничего не ответил, лишь нахмурился, позволив едва уловимому напряжению повиснуть в воздухе. И это не устраивало лишь Харна.

- Слушай, а ты нашла себе пару-то? – спросил зверолюд-медведь, с интересом оглядываясь по сторонам и выискивая поблизости моего вероятного напарника. - Ну, в смысле, с кем лететь-то будешь. Не пешком же через всю пустыню пойдешь!

- Еще нет, - смущенно ответила я, позволив неловкой улыбке проявиться на лице. – Но, думаю, я еще успею найти кого-нибудь, здесь много зверолюдей, которые…

- А давай я тебя познакомлю кое с кем! – резко перебил меня Харн и неожиданно схватил меня за руку, и я никак не успела возразить – только широко распахнула глаза от удивления. – Он тоже один, да и дракон у него есть! Это ж удача какая, что он решился сюда прийти!

- Погоди… - тотчас попыталась я осадить крупного зверолюда, охваченного странным ликованием, и вырвать свою руку из его крепкой хватки, но не успела: Харн, подобно Королю Пустыни, напролом потащил меня сквозь гудящую толпу и повел меня… к тому самому человеку, которого я увидела лишь краем глаза?

Провалиться, как же мне хотелось провалиться сквозь землю, в безумной спешке зарыться под толщу песка, словно я — испугавшийся солнечного света Король Пустыни, однако вместо этого могла лишь несмело упираться, пытаясь вырвать собственную руку из крепкой хватки Харна. Только вот все мои попытки освободиться оказались бессмысленными, и я вскоре оказалась перед… эльфом? Смущение, которое растекалось по всему телу, тотчас сменилось неприкрытым удивлением: здесь, в царстве золотых песков, представители других рас были редкостью, и если ещё в порту можно было иногда встретить загоревших и хорошо сложенных людей, то настоящего эльфа… я видела впервые.

Как только наши взгляды — а я, позабыв о всяких правилах приличия, беззастенчиво рассматривала юношу перед собой, внимательно изучая его черты лица (и не только), не присущие зверолюдям — случайно пересеклись, я тотчас отвела его в сторону, а по коже — леденящий след мурашек, от которого шерсть слегка привстала дыбом на загривке. В сердце тотчас заворочалось едкое ощущение, будто бы меня поймали на чем-то постыдном, неправильном.

Представиться, как и объяснить свою ситуацию, не позволил Харн: зверолюд сам все объяснил, как посчитал нужным, и потом оставил меня и Кирэна наедине, желая подготовиться к скорому полету вместе с Муноратом. Я снова посмотрела на эльфа, ощущая горечь неловкости, медленно заполонявшую пространство между нами, на корне языка. Затаила на краткий миг дыхание, собирая крупицы собственной храбрости, и заговорила:

— И-извини, ты так хорошо говоришь на варканском, что я даже растерялась, — на лице проступила виноватая улыбка, скрыть которую у меня не получалось. — Просто впервые вижу эльфа. И ты прямо все понимаешь? Всю нашу речь?

В голове роилось множество вопросов, что донимали меня хлеще надоедливых мух, однако почти все они так и остались не озвученными — застряли невидимым комом в горле, едва до моих ушей донесся возбужденный рык драконов и шелест их кожаных крыльев. Я тотчас обернулась: зверолюди забирались на спины огромных ящеров и уверенно взмывали вверх, растворяясь в чернильном тумане ночного неба. От их оглушающих хлопков тотчас поднялся в воздух холодный песок, и я незамедлительно прищурилась, прикрывшись рукой от потоков ветра.

Нужно было отправляться.

И только сейчас я обратила внимание на дракона, что все это время стоял рядом с эльфом: высокий и мускулистый ящер, чья черная, словно сама тьма, чешуя была разбавлена золотыми брызгами; его янтарные глаза внимательно следили за каждым моим движением, словно пытаясь понять, друг я или враг. От этого мне стало не по себе: легкий страх начал опутывать моё сердце, заставляя то биться чаще, быстрее. Я сделала неуверенный шаг к зверю, и тот сразу же отшатнулся от меня, недовольно взмахнув хвостом. «Не доверяет…» — промелькнуло в собственных мыслях.

— Да, буду рада помощи, — тихо ответила я, посмотрев на Кирэна; уши сами виновато прижались к голове. — Видимо, твой дракон не слишком хочет везти кого-то помимо тебя.

Говорить о том, что это будет мой самый первый полет, мне не хотелось — побоялась, что эльф не захочет возиться с той, кто ни разу не был в седле. Поэтому молча проглотила свой страх, клокочущий в груди, и вновь сделала шаг вперед, к дракону, которого успокаивал Кирэн. Замерла на мгновение, дожидаясь дальнейших действий эльфа, а затем приняла его помощь. Однако не успела я поставить ногу в стремя, как чёрно-золотой дракон недовольно фыркнул и резко дернулся в сторону, выбивая единственную опору из-под ног.

Мир резко накренился, меняя местами небо и землю: я, не сумев удержаться руками за седло — только оцарапала собственными когтями от испуга жесткую кожу — повалилась на землю, в объятия холодного песка и… эльфа, попытавшегося меня перехватить и точно также не удержавшегося на своих ногах. Ощущая под собой тепло тела юноши, что точно также хотел подняться, моя шерсть тонкими иглами начала топорщиться, а лицо будто бы вновь лизнул эфемерный огонь. За спинами — веселый гогот, всколыхнувший во мне новую волну неуправляемого смущения.

— Прости! — тотчас произнесла я, в спешке слезая с Кирэна, едва почувствовала на своем плече его ненавязчивое прикосновение-просьбу. — Это я, наверное, не очень удачно ухватилась, — я хотела было подняться и отряхнуть свою одежду, в складки которой уже въелась пустынная пыль, как неожиданно увидела перед собой протянутую руку; удивленный, хоть и все ещё смущенный взгляд скользнул по лицу молодого эльфа. — Спасибо тебе, — тихо произнесла я, принимая помощь нового знакомого.

Неловко. Мне было неловко за произошедшее, и эти чувства отчетливо читались в прижатых к голове ушам, поджатом хвосте и пальцах, что острыми когтями впивались в плотный подол мантии. Поднимать полный смущения взгляд на эльфа не хотелось, но громкие хлопки мощных драконьих крыльев, раздавшиеся подобно грому над головой, вывели меня из оцепеняющего ступора: я тотчас обернулась и проводила растерянным взглядом драконьих всадников, медленно растворяющихся в ночной мгле под светом алой луны. В груди неприятно заныло, словно обжорливый червь копошился в сердце.

— Давай попробуем ещё раз? — стараясь скрыть виноватые нотки в голосе, обратилась я к Кирэну; уголки губ слегка приподнялись. — Я постараюсь крепче ухватиться.

Только вот даже новая попытка взобраться на мощную драконью спину обернулась такой же сокрушительной неудачей, как и первая: черно-золотой дракон ярко показывал своему хозяину нежелание везти двоих наездников, пресекая любые наши попытки на корню — резко отстранялся и брыкался, выбивая «опору» в виде стремени из-под моих лап. Я, кратким кивком поблагодарив молодого эльфа за очередное свое спасение, положила ладонь на свое плечо и слегка сжала пальцы. Взгляд — вниз, в собственные лапы, усыпанные мелкими песчинками. Поджатые губы вытянулись в тонкую нить, что едва заметно подрагивала.

Рядом с нами — лишь пустота, призрачное присутствие тех, кто уже давно взмыл в воздух, и от этого на душе разливалось тянущее чувство отчаяния, разочарования… И с этим мне не хотелось мириться. Моё отчаянное желание заполучить цветок, способный подарить нам с Лансером вечную любовь и счастье, переполняло меня и ослепляло, но найти кого-то, кто согласился бы взять меня, обычную девушку, на поиски цветка Айрено было практически невозможно. Пальцы, легшие на плечо, сжались чуть сильнее, и я почувствовала слабую боль от собственных когтей, прорезавших ткань накидки. Глаза начало неприятно щипать от подступающих слез. На что я надеялась, придя сюда?

Ответить на свой же вопрос, раздавшийся в собственных мыслях, я не успела, так как то, что произошло перед моими глазами, повергло меня в потрясение: Кирэн, решивший совладать с нравом горделивого дракона, взобрался к нему на спину и стойко выдерживал все его баловство, крепко держа того за поводья; чешуйчатый зверь с недовольным ворчанием выгибался, скакал, словно непоседливый жеребенок, пытался скинуть с себя всадника, но тот искусно держался в седле. Вокруг них — густое облако пыли. Я завороженным взглядом и с замершим дыханием следила за противостоянием дракона и эльфа, пока один из них не сдался и не примирился с собственной судьбой. И это был дракон Элияр.

— Ого… — с долей нескрываемого восторга выдохнула я, подходя ближе к Кирэну. — Это было… поразительно! — но только невольно замерла в шаге от усмиренного дракона, окинула его настороженным взглядом, а после посмотрела на восседающего в седле эльфа; сердце оцарапал невидимыми когтями легкий страх. — А… Твой дракон всегда такой? И… он не подумает нас точно так же в воздухе сбросить?

Где-то вдалеке раздался гулкий драконий рык, и его отголоски гулким рокотом прошлись по всей пустыне, вынудив меня обернуться и уставиться в ночную темноту, выискивая на черном небе размытые силуэты драконьих всадников; навострившиеся уши, что скрывались под капюшоном накидки, едва заметно дернулись. Я, сделав глубокий вдох, вновь перевела свой взгляд на Элияра и Кирэна. По спине — мелкая волна мурашек, поднявшая колючие иглы шерсти, а сердце, охваченное легким испугом, забилось в груди быстрее, чаще. С губ — шумный выдох. Нужно было отправляться.

Я, стараясь подавить бурлящее внутри души волнение, подошла к черно-золотому питомцу эльфа ближе и тотчас слегка отстранилась, когда тот лениво переступил с лапы на лапу. Прижав уши к голове и руки ближе к груди, на мгновение затаила дыхание, опасаясь очередного буйства дракона, однако крылатый зверь покорно стоял на месте. Я, набравшись храбрости, сделала шаг вперед, ещё ближе к дракону, и забралась на его чешуйчатую спину. Правда, не без помощи Кирэна, успевшего подхватить меня и посадить перед собой.

— Спасибо, — смущенно произнесла я, крепко ухватываясь за седло и прижимая ноги ближе к туловищу зверя.

В следующее мгновение все произошло слишком быстро, прежде чем я успела что-либо осознать: отталкиваясь когтистыми лапами от мягких барханов пустыни, Элияр разбежался и, сделав несколько оглушающих взмахов крыльями, резко взмыл в воздух, оставляя за собой вихрь из танцующих песчинок. От этого рывка по телу прошлась невидимая волна холода, а плененное страхом сердце забилось ещё быстрее: я сжалась, словно тугая пружина, и вцепилась когтями в кожаное седло ещё сильнее. Зажмурилась, страшась увидеть, как земля и небо поменялись местами, и сорваться вниз подобно тяжелому камню, но… этого не было. И я, все ещё цепляясь когтями за седло, осторожно приоткрыла глаза.

Под крыльями дракона стелилась бескрайняя пустыня, лишенная всякой жизни: вокруг не было ни высоких деревьев, ни извилистых рек, ни стай кочующих животных… Только золотой песок, украшенный легкой рябью и едва заметным отблеском алой луны, воцарившейся высоко на чернильном небосводе.

— Потрясающе! — восторженно произнесла я, всматриваясь в бескрайние пески пустыни.

Алая луна, воцарившаяся на чернильном небосводе, освещала своим багряным светом бекскрайние пески Мертвой пустыни, и эти виды меня очаровывали своей красотой: вокруг были лишь безжизненные барханы, словно волны в океане, и это совершенно отличалось от гудящего, как пчелиный улей, Инитоса. Я даже на мгновение забыла о своем отчаянном желании заполучить цветок Айрено, растворившись мыслями в открывшейся предо мною красоте пустыни, но неожиданный драконий рык вырвал меня из собственных мыслей.

Я, ухватившись за седло покрепче, взглянула на летящую впереди нас вереницу драконов: черно-золотой ящер стремительно их нагонял, легко лавируя между невидимыми воздушными потоками. Он, рыкнув, внезапно дернулся вперед, и от этого мое сердце пропустило пару глухих ударов в груди, однако в следующее же мновение к мимолетному ощущению испуга добавилось сильное чувство ужаса, от которого меня бросило в жгучий холод.

- В смысле... не твой дракон?.. - мой голос дрогнул, словно чьи-то пальцы случайно соскользнули с натянутой струны, а сама я, еще сильнее впившись острыми когтями в седло, обернулась, чтобы посмотреть на сидящего позади эльфа; в моих широко распахнутых глазах можно было легко прочитать плещущийся ужас и страх. - Ты его украл?!

Перед глазами в ярких красках - последствия моего отчаянного решения, лишенного толики здравого смысла, отправиться на поиски цветка Айрено с незнакомцем: как по возвращению в город вооруженные охотники обступили нас с Кирэном, заключая в плотный круг, и увели под суд и его, и меня, как соучастника этой авантюры.

- Скажи, что ты его одолжил, а не украл... - с крупицами слепой надежды протянула я, ощущая, как едкий ком отчаяния подступает к горлу.

Элияр, шумно взмахнув крыльями, резко занырнул под летящего спереди дракона, и я, испуганно вскрикнув, вжала голову в плечи, ощущая глухое биение сердца в собственных ушах. А затем в следующее мгновение черно-золотой дракон также уверенно вынырнул перед носом всадника и его чешуйчатого зверя, оставив их позади собственного хвоста. Я нервно сглотнула скопившуюся во рту слюну.

- К сожалению, мне такого не говорили, поэтому я сейчас и здесь, - ответила я, желая уколоть едкими словами эльфа-всадника, который будто бы насмехался надо мной и моим желанием найти цветок из легенд, однако в мыслях - пустота.

Поэтому я лишь сильнее поджала губы, впиваясь пальцами в переднюю луку седла, позволяя всколыхнувшейся тревоге и волнению бушевать внутри собственной души. Ведь я пошла на этот отчаянный шаг ради одного - вечной любви, которую я хотела обрести всем сердцем.

Неожиданно драконы, летящие впереди всех, начали снижаться, и Элияр, издав недовольное рычание, последовал за ними - нехотя послушался команды Кирэна. Прищурившись, я увидела среди алых барханов небольшое пятно, в котором, словно в зеркале, отражалась багровая луна, а вокруг него - бурная растительность, пробившаяся сквозь пески. "Оазис..." - в мыслях промелькнуло у меня, как неожиданно какой-то зверолюд, летящий с нами рядом, моментально подтвердил это громким окриком.

Могущественные ящеры медленно спускались с небес на землю, а вместе с ними ловко спешивались и их всадники, что стремительно бросались в заросли; зверолюди, уткнувшись носами в землю, в спешке отодвигали листья и раздвигали ветви кустарников, желая как можно скорее отыскать долгожданный цветок, способный распуститься только при свете алой луны.

- Мы будем искать тут или полетим еще куда? - осторожно спросила я у Кирэна, ведь Элияр, круживший над небольшим оазисом, еще не успел приземлиться. - Просто здесь так много зверолюдей... Мы можем не успеть найти цветок - его отыщут тут быстрее.

Слова всадника-эльфа о том, что черно-золотистый ящер по праву принадлежал его брату, а сам Кирэн просто одолжил у него Элияра, меня немного успокоили, но также и удивили: в Инитосе, городе построенного под палящими лучами солнца, жили еще эльфы? «А я об этом даже не знала…» — от беглой мысли, что яркой искрой зажглась в моем сознании, в груди надсадно заныло сердце, а губы едва заметно дрогнули; во взгляде, устремленном в чернильное полотно ночи, промелькнула горькая грусть.

Когда ты болтаешься, как какой-то жалкий мусор в канализационных стоках, на самом дне иерархии общества, то весь мир в одночасье сужается до одного лишь дома и двора, где ты с раннего утра до позднего вечера вынужден работать не покладая рук, покорно выполняя все поручения господ. Больше — ничего, ничего не видишь, не знаешь. А когда вырываешься из этой ржавой клетки, то мир, будто бы податливая глина, преображается в одночасье. И это была жизнь прислужливого. Моя… «жизнь». На душе свинцовой пылью легло гнетущее чувство грусти.

На долю секунды, всего лишь на краткий миг в душе заворочалось сомнение, а точно ли я должна быть здесь, среди живых и свободных зверолюдей, а не в особняке Жендер перестирывать простыни да штопать прохудившуюся одежду? Однако это мысли тотчас развеялись, словно дурное наваждение, стоило мне услышать раздраженный рык зверолюда-пса, за которым последовало предложение отправиться на поиски лунного цветка дальше этих стоптанных лугов. И, кажется, черно-золотой дракон будто бы был того же мнения, что и мы: издав гортанное рычание, Элияр резко дернулся в сторону — рвался дальше в полет, совершенно позабыв о всадниках на своей спине. От этого я испуганно вцепилась в седло, стараясь удержаться на хребте магического ящера и не сорваться вниз. Я почувствовала, как сердце в панике забилось под ребрами, а на загривке шерсть начала топорщиться острыми иглами. Но, счастью, зверь вскоре успокоился, получил желаемое — вновь широко расправил крылья и стремительно заскользил по воздушной глади, ведомый Кирэном куда-то вглубь Мертвой пустыни.

Холодный ветер остервенело трепал мою шерсть и одежду, словно желая разорвать ее на мелкие клочья. Из прищуренных глаз скатывались и растворялись в густом мехе слёзы. Быстро. Я сглотнула слюну, ещё сильнее впилась когтями в луку седла. Элияр летел слишком быстро, из-за чего я, сжавшись как испуганный котенок, в немых мольбах к предкам отсчитывала отсчитывала секунды до его приземления. Понять, где мы находились, было сложно: алые пески барханов и чернильное небо сливались воедино, а рядом, по бокам от дракона, мутными пятнами мелькали другие всадники, которые и вовсе вскоре остались где-то позади.

Вскоре магический зверь постепенно начал замедляться, не то слушаясь приказа Кирэна, не то просто желая подразнить отстающих от него драконов и всадников. Однако это позволило мне на мгновение приоткрыть глаза и увидеть, как вдалеке, в объятиях русла иссушенной реки, промелькнуло темное пятно, посреди которого отражалась, как в кристально чистом зеркале, алая луна… Сердце тотчас шумно забилось в груди, а уши слегка приподнялись. «Оазис?» — мгновенно промелькнуло в мыслях, и я невольно поджала губы, стараясь сдержать нахлынувшее на меня воодушевление.

— Здесь нам должна улыбнуться удача, — будто бы сама себе произнесла я рычащим полушепотом, а после слегка обернулась назад и вперилась решительным взглядом в эльфа. — Цветок Айрено просто обязан тут распуститься! Кирэн, давай вниз!

Позади нас — другие всадники, также желающие отыскать цветок из легенд и оттого гонящие своих драконов изо всех сил вперед. Дожидаться их — то же самое, что и добровольно позволить им насладиться вечной любовью, в то время как сами остались бы ни с чем… Поэтому я искренне надеялась, что мой спутник не захочет отдавать цветок Айрено другим и как можно скорее прикажет Элияру опуститься вниз.

Отредактировано Сахиша Шер (30.12.2023 23:40:53)

Моё воодушевление, расцветшему в душе подобно пышному цветку, едва ли не мгновенно сошло на нет: Элияр, видимо, услышав в моей речи знакомые слова, тотчас сложил огромные перепончатые крылья и грузным камнем бросился вниз, к поросшему скудной зеленью оазису. По всему телу — свинцовое онемение, вынуждающее меня изо всех сил держаться за седло, глубоко впиваясь когтями в мягкую кожу. Холодный ночной ветер пустыни мгновенно засвистел в ушах, а из прищуренных глаз вновь приступили крупные жемчужины слез. От этого сердце, ещё мгновением ранее бьющееся от нахлынувшей радости в груди, остановилось — замерло от ужаса, а рвущийся наружу крик огромным комом застыл в горле.

Вскоре перед глазами, совсем близко, — золотой песок, и в отчаявшемся разуме тотчас пронеслась отчаянная мысль: «Пусть поскорей бы приземлился!» Однако чешуйчатый зверь, словно желая проверить нас с Кирэном на твердость духа, буквально в паре сантиметров от долгожданной земли стремительно взмыл в воздух, закручиваясь в нём подобно пружине, а затем — снова стремительно вниз, но уже медленнее, плавнее. И вскоре — мягкое касание песка. Элияр шумно фыркнул.

За эти секунды, пронесшиеся перед глазами, я успела взмолиться всем богам и предкам, отчаянно прося у них прощение за свое решение отправиться искать цветок Айрено… И даже тогда, когда черно-золотой дракос приземлился возле небольшого оазиса, я не решалась пошевелиться — изо всех сил продолжала держаться за седло. Кажется, от парализующего страха я даже забыла, как дышать. Из оцепенения меня лишь вывел голос эльфа. Взгляд упал на протянутую им руку.

— Сейчас да, в порядке… — с трудом произнесла я дрожащим голосом, аккуратно принимая помощь, и попробовала слезть с драконьей спины; в ногах, лишенных силы, — крупная дрожь. — А он у тебя весьма резвый. Или не у тебя…

Едва мои ноги, обмотанные плотными лоскутами ткани, ступили на мягкий пустынный песок, я шумно выдохнула и обернулась, рассматривая прищуривающуюся морду дракона. По всему телу мгновенно прошлась пьянящая волна слабости.

— Прости, я случайно попортила тебе седло, — едва слышно пролепетала я, уставившись растерянным взглядом на Элияра, однако в следующее мгновение меня от кончиков ушей до пальцев ног обдало невидимым жаром — осознала, что не отпустила ещё руку эльфа, поэтому, сильно смутившись, тотчас убрала свою. — Я не специально, просто… было страшно. Немного.

Ужас, что ржавыми цепями сковал моё тело, начал постепенно отступать, неохотно, неспешно, но даже так я вскоре смогла обратить внимание на раскрывшийся передо мной пейзаж: две одиноких пальмы, грустно склонившись над водной гладью, возвышались над остальной растительностью, кустарниками и травами, чьи корни жадно впитывали в себя влагу; однако вокруг не было ни одного цветка, что тянулся бы изо всех сил к багряной луне. Уши невольно прижались к голове, а хвост едва заметно дрогнул.

— Лучше разделиться, — я повернулась к рядом стоящему эльфу. — Так у нас больше шансов, что мы быстрее найдем цветок Айрено, чем… они, — мой взгляд невольно скользнул за спину Кирэна, прошелся по чернильно-черному небу, где среди тусклых звезд и алой луны дрожали разноцветные точки — другие всадники, мчащиеся во всю драконью прыть к оазису, а после указала рукой в сторону одной кривой пальмы. — Я могу пойти туда, а ты можешь пойти в обратную сторону. Или наоборот.

К моему счастью, Кирэн довольно легко поддержал мое решение о том, что нам стоит разделиться. Никому из нас не хотелось отдавать заветный цветок Айрено в лапы другим зверолюдям, что с каждым взмахом крыльев драконов становились все ближе и ближе. Мой взгляд вновь упал куда-то за спину эльфа, на ночное небо, где среди россыпи ярких звезд и багровой луны дрожали мелкие цветные пятна - другие всадники.

- Хорошо, договорились, - ответила я, позволив нервной улыбке проявиться на моем лице - все еще ощущала, как мелкая нервная дрожь продолжала разливаться по всему телу, а колючая шерсть на загривке топорщилась.

И мы разошлись по разным сторонам.

Лапы, обмотанные грубыми лоскутами, неприятно увязали в мягком песке пустыни, однако когда под ними оказалась твердая земля, мой шаг стал более уверенным и твердым. Только вот чтобы добраться до густой растительности, среди которой мог затаиться заветный цветок, нужно было миновать низкую колючую поросль, отчаянно желающую выжить под испепеляющими лучами солнца. Длинный подол накидки, защищающей от сильного ветра и колючего песка, без конца цеплялся за кривые ветки кустарников и крохотных кактусов, из-за чего приходилось постоянно останавливаться и выдергивать ткань из цепкой хватки растений. Я вновь посмотрела на небо, разглядывая приближающихся всадников, что были уже совсем близко. В груди - едкое чувство, от которого сердце неприятно защемило. Уши сами прижались к голове.

Нужно было торопиться.

Я, ухватившись когтистыми пальцами за грубую ткань накидки, приподняла ее и ускорила шаг, чуть ли не переходя на легкий бег. Вскоре под лапами - не колючки и жухлые растения, а густая и мягкая трава, среди которой обязательно должен был расцвести лунный цветок из легенд. От этих мыслей, прошедшихся по мне приятной теплой волной, сердце шумно забилось в груди. Я, поддавшись пьянящему воодушевлению, тотчас принялась за поиски: высматривала среди густых зарослей травы раскрывшийся кроваво-алый бутон, заглядывала под широкие листья растений и осторожно раздвигала ветви кустарников, надеясь как можно быстрее обнаружить цветок Айрено.

Все мое внимание - только на поиски растения из легенд. Я топталась на небольшом клочке, ни на что не обращая внимания и совершенно позабыв о других зверолюдях, что должны были уже прилететь к оазису. И только тогда, когда моих ушей коснулось утробное рычание, я мгновенно замерла, затаив дыхание. Сердце, пропустив пару ударов, замедлило свой ход, а по коже прошлись ледяные мурашки, поднимая шерсть дыбом. Я, плотно прижав уши к голове, с ужасом подняла свой взгляд на тройку голодных зверей, что, обнажая пожелтевшие клыки, медленно обступали меня со всех сторон.

Леденящий душу ужас тотчас сковал меня неводимыми цепями, а изо рта вырвалось рваное дыхание. В груди отчаянно забилось сердце, разливая по телу горячую кровь. В горле - колючий ком, мешающий говорить, кричать, дышать... Я, широко раскрыв глаза, внимательно следила за зверьми и хотела было отступить назад, попробовать убежать от голодных хищников пустыни, из пасти которых текла вязкая слюна, но стоило только мне сделать неуверенный шаг, как один из них тотчас бросился на меня.

Мгновение, и я, поддавшись истязающему страху и ужасу, побежала изо всех сил обратно к Элияру, к Кирэну, к обратной стороне небольшого оазиса. За спиной - голодное звериное рычание. Легкие тотчас вспыхнули невидимым огнем. Я не чувствовала ног, не чувствовала слабости, только отчаянное желание спастись и... выжить.

- Кирэ-э-эн! - прокричала я изо всех сил, и имя эльфа гулким эхом разнеслось по всеми оазису и растворилось в бескрайних песках Мертвой пустыни.