Улицы Тор-Шолле всегда были полны народу, что днем, что ночью. Только народ при этом был разный. Но разве это принципиально для стража с волчьей мордой и медвежьей комплекции? Как говорится, даже плохое зрение в этом случае, было бы не его проблемой. А зрение у Гренсера тоже не подкачало. Так что, прогулки ночью отличалось от дневных только тем, что было не так жарко.  Ну, еще некоторые лавки закрывались. Зато другие открывались, и кое-что приобретало иной оттенок. Такие метаморфозы были весьма привычны, что Гренсер даже не задумывался и не замечал их. Просто принимал как должное.
Наполненные жителями города улицы петляли и уходили далеко на восток, что конца и краю им было не видать. А народ разношерстной рекой бурлил возле кабаков и борделей, веселился, отдыхал, спорил, торговался, воровал и попрошайничал.
Именно этот район был знаменит своими борделями, шумными вечерними представлениями и дешевой выпивкой. А потому был особенно многолюдным в это время суток. Патрулирование здесь было делом обычным для стражей, иногда даже приятным. Стражи обычно обходили улицы, приглядывая за порядком, вылавливая мелких воришек, при этом торговцы не забывали угощать служивых чем-нибудь вкусненьким, а шлюхи иногда были даже не против, уделить стражу немного времени. А еще здесь можно было о многом узнать, увидеть диковинки всякие, послушать городские сплетни.

Здоровенный волк направлялся сейчас к излюбленному месту – борделю  с символичным названием  «Одинокая роза». Излюбленным этот бордель был не только потому что одна из работниц была Гренсеру очень по нраву и, сам того не осознавая, волк питал к ней чувство чуть большее, чем просто плотское влечение. Но еще и потому, что хозяйка борделя, старая эльфийка, никогда не скупилась на хорошую выпивку для постоянных клиентов. Приятный бонус к удовольствиям, на которые, надо заметить, Гренсер спускал не малые деньги.

Чтобы добраться до указанного дома терпимости, нужно было пройти район рынка, где днем торговали в основном специями и лечебными травами, ночью в этих местах можно было купить и кое-что особенное, которое также могло изменить вкус еды или напитка, но результат при этом мог быть довольно разнообразным.  Запахи здесь, витали самые что ни на есть, разнообразные и даже к вечеру они висели в душном воздухе, смешиваясь и сбивая обоняние. Пряные и едкие, горькие и сладкие, тонкие и резкие, едва уловимые и бросающиеся в ноздри своим дурманом. Некоторые запахи так и манили, вызывая неконтролируемое слюноотделение, а другие отталкивали, заставляя поскорее свернуть на другую улочку. Впрочем, к последним относились запахи выгребной ямы, которая располагалась неподалеку у городской стены, куда сваливалось все, что не подлежало долгому хранению и не имело счастья быть выгодно проданным.

С людной улицы Гренсер свернул в один из проулков. Проулок был узкий, что ширины его было достаточно, чтобы едва разминуться двум прохожим. Но так можно было срезать путь, хоть и рискуя быть облитым нечистотами с верхних этажей. Впереди уже маячила другая улица, такая же шумная, как та, которую он только что покинул. Даже на секунду пахнуло свежим воздухом, принесенным легким сквозняком.

В какой-то момент, он отвлекся, услышав какие-то звуки сверху из окна. Волк невольно задрал голову, чтобы понять, просто это скандал, или сейчас на его голову полетит случайный горшок с цветком. И потеряв на миг бдительность, ощутил удар в плечо, столкнувшись с каким-то громилой.
Такое часто случается, когда ты зеваешь в узком переулке, поэтому Гренсер лишь произнес одобрительное: «Да ничо, брат, бывает!» в ответ на какое-то негромкое бурчание и мельком проводил взглядом спешно удаляющуюся в противоположном направлении фигуру в глубоко накинутом капюшоне.
Что-то подозрительно екнуло внутри во время этого небольшого столкновения. Что-то смутно знакомое и с не очень приятным послевкусием.  Но Гренсер решил, что это отрыжка от недавно выпитого доброго эля, а потому собрался продолжить дальше свой путь. Как вдруг, явно преследуя незнакомую фигуру, в переулке появилось двое молоденьких стражей-ирноков. Один из них вскинул недобрый взгляд на Гренсера, но второй быстро сказал ему, что «это не он». После чего они рванули дальше, туда, где уже исчез столкнувшийся с волком Матаварр.
«Что?! Варр?!» - запоздалая мысль осенила Гренсера, когда преследуемый и стражи уже скрылись на другом конце переулка, нырнув на более широкую улицу.
Запах и потянувшееся за ним воспоминание. Вот что екнуло внутри, а не отрыжка. Да нет, этого бы он сразу узнал. Хоть по морде, хоть по запаху. Среагировал бы мгновенно, такое не забывается. Вот же…
«Да нееет, показалось.» - на минуту подумал Гренсер, мотнув башкой и напоминая себе, что сейчас он не на службе, и это просто усталость вчерашнего дня.
Но убедительность перед самим собой была что-то слабенькая, поэтому глухо зарычав и мысленно проклиная все на свете, Гренсер бросился следом, стараясь не упустить след теперь уже троих, который буквально размывался в толпе подвыпивших горожан и ночных торговцев.

Отредактировано Гренсер (30.11.2022 14:57:24)

Выскочив на широкую людную улицу, Гренсер быстро окинул взглядом толпу и заметил стражей, которые разделились и двигались параллельно вдоль домов, очевидно не теряя свою цель из виду. Да и сама цель несколько выделялась из толпы своими габаритами. Но преимущество это дало ненадолго. Казалось, что сама улица противилась участию волка в этой погоне, или же просто помогала призраку прошлого затеряться в ее объятиях. Уличный артист-факир умудрился прямо перед Гренсером выпустить рвущийся вперед поток пламени, вынудив того отвлечься и прикрыть морду локтем. В тот же миг хлопушки помощников факира наполнили улицу сизым дымом, создавая легкий туман вокруг. Как назло, чуть поодаль заголосил какой-то выскочка, привлекая внимание к драке между двумя пьянчугами, которая быстро стала стягивать к себе любопытный народ. Люди, как мотыльки на огонек, потянулись к зрелищному действию. Это вынудило волка пробираться буквально против течения толпы, иногда распихивая зевак локтями, а порой и грубо отталкивая слишком уж напористых.
Еще пару кварталов впереди маячили опознавательные цвета двух королевских стражей, а потом и они исчезли из виду.
Волк притормозил, выругался сначала про себя, а потом вслух. Но в нынешнем гомоне толпы вряд ли кто обратил на это внимание. Отступать Гренсер не собирался. Лишь внимательно принюхивался, стараясь определить куда же ему двигаться дальше. Запах специй сильно сбивал со следа, но все же слабую ниточку он еще улавливал. Приходилось иногда ходить кругами, чтобы не потерять ее, от чего скорость передвижения снизилась еще больше. Еще некоторое время пришлось петлять по переулкам, пока звериное обоняние вновь не обострилось и не уловило нужные нотки, едва заметные в воздухе. Снова взяв след, который, к слову, становился все отчетливей и ярче, Гренсер продолжил преследование. И с некоторым удивлением обнаружил, что петляя все это время по проулкам, он сделал большой крюк и по итогу пришел, на самом деле, туда, куда направлялся изначально – к борделю «Одинокая Роза».
Гренсер слегка замедлил шаг и втянул воздух носом. В пору было сомневаться, что он действительно столкнулся с Матаварром в переулке, и вся эта погоня лишь какой-то отголосок иллюзорной магии или еще чего, злая шутка памяти в гремучей смеси с каким-нибудь порошком. Осознание реальности не заставило себя ждать, а явилось в виде падающего мешком тела одного из стражников с верхнего этажа борделя под истошные женские визги. 
И быстрого взгляда на тело было достаточно, чтобы понять, что помощь тут не потребуется. Уже не потребуется. Впрочем, и Гренсер вроде как не лекарь. Похоже, патрульные, на свою беду, все же настигли цель. Вот только цель оказалась им не по силам, если догадки Гренсера были верными. А в том, что они верны, обоняние волка уже буквально кричало, сдабривая от души это буйство аккордами чужой крови. Сердце бешено стучало от растущей изнутри ярости.  В тот день Гренсер Кален допустил гибель валета (черт дернул мальца в ту ночь увязаться за волком), мальчишки лет тринадцати, по имени Риччи, которой только недавно примкнул к стражам и строил большие планы на карьеру. А еще он упустил живым негодяя, который лишь притворялся другом и соратником. О том, что сам Гренсер тогда чуть не отправился к своим древним предкам, волк уже и не вспоминал.
С грохотом распахнув дверь борделя, чем вызвал еще большую панику внутри заведения, Гренсер вскинул морду к верху, куда вела старая, винтовая  деревянная лестница. Лестница эта, уж точно многое повидала на своем веку, а потому лишь гулким звуком отвечала на размашистые прыжки стража, рванувшего наверх.
Определить нужную дверь оказалось несложно. Она попросту слетела с петель, когда ее выбили вторым стражником-ирноком. Этот был еще жив, и Гренсер едва успел ухватить его за руку, прежде чем тот мог свалиться вниз и сломать себе шею. Тело стража не такой уж и тяжелый противовес, особенно для такого как Гренсер, но рука ирнока была вся в крови и норовила вот-вот выскочить из спасительной хватки.  Все происходило слишком быстро, и прежде чем волк успел еще что-то предпринять, в открывшемся проеме, внутри комнаты, он увидел, теперь уже достаточно отчетливо, знакомые шакальи уши и поблескивающие золотом зрачки.
Казалось, на какое-то короткое мгновение во всем борделе установилась мертвая тишина, когда визги, замерших в ожидании чего-то девиц, утихли, а поднявшаяся пыль еще не успел полностью осесть. В этой тишине предупреждающе скрипела лестница, потерявшая часть перил от столкновения с остатками двери, и пискляво молила о помощи испуганная молодая девушка-ирнок, чьи пальцы неумолимо выскользали из лапы волка.

Отредактировано Гренсер (06.12.2022 18:39:49)